Дальше новости спорта. Курсы валют. Кроссворд.

…городок оказался совершенно обычным: в меру зелёный, в меру пыльный, в меру сонный. Я показал фото Салли кассиру, потом молчаливому уборщику — ничего.

Вышел на улицу и тут же увидел пожилую продавщицу цветов, сверлившую меня любопытным взглядом.

— Мэм, вы не видели эту женщину?

Увидев фото, цветочница заохала:

— Да, да, приехала, бедняжка. А ещё Дейзи выпустили! Сразу за ней и Салли приехала! Ох, что-то будет!

Я попытался разобраться, кто такая Дейзи, что связывает её с Салли и почему что-то должно случится. Это оказалось непросто: скучающая цветочница норовила поведать мне все новости Гринлейктауна. С трудом удалось направить поток её мыслей в нужное русло.

— Ох, Дейзи, она нянькой подрабатывала. Хоть и из богатой семьи, а родители её не баловали. Она за дочкой Салли смотрела, а потом девочка — ох, ужас-то какой! — захлебнулась в ванной! Дейзи со своим парнем по телефону ругалась, вот и забыла про малышку. А у ней, у девочки, назавтра день рождения! Вот горе-то матери! И как Салли с ума не сошла?

— Вы сказали: Дейзи выпустили…

— Да, посадили девчонку тогда! Родители её — люди уважаемые, но тут прокурор на дыбы встал. Ещё б: у него самого две крошки, чуть младше покойной девочки. А Дейзи, дурочка, как ребёнка нашла — бежать кинулась! Не домой, а прям на вокзал. Билет купила — её потом с автобуса сняли. А если б осталась, вытащила, “скорую” вызвала — может, и откачали бы девочку. Ох, что-то будет…

— А где живёт Салли?

— А вы кто будете? — наконец заинтересовалась цветочница.

— Друг. С работы, — покривил душой я.

Женщина кивнула и принялась объяснять, как добраться до Кленовой улицы.

По дороге мысли так и роились в моей голове. Дочка Салли утонула из-за невнимательной няньки. Видимо, на днях моя знакомая узнала, что отсидевшая срок нянька вернулась домой. Салли в гневе разбила ноут, покидала вещи в сумку и, забыв о работе, помчалась в Гринлейктаун.

Что же меня беспокоит? То, что Салли собирается отомстить? Или то, что согласно статье в газете, кто-то каждый год убивает девушек, сидящих с детишками, в конце июня, когда у Салли траурный отпуск?

Если бы кто-то был виноват в гибели моей жены, я бы тоже хотел отомстить. Я понимаю эту сводящую с ума боль, эту скорбь, въевшуюся в ежедневный быт, эту пустоту, которую не заполнить ничем.

Если бы я мог обвинить в этом хоть кого-то, было бы мне легче? Моя жена умерла из-за тромба. Трагическая случайность. Виноватых нет.

А если бы её сбила машина или убил грабитель, я бы искал кары для виновного? Наверное, да. Для скорбящего родственника наказания, отмеренного законом, всегда мало.

Но другие девушки…

Я должен посмотреть в глаза Салли и услышать ответ.

Вот и восьмой дом на Кленовой улице.

— Мистер Морган? Не ожидала вас увидеть. Заходите.

Салли выглядела странно: глаза лихорадочно блестели, волосы не причёсаны, одежда мятая, словно её не снимали несколько дней. Салли не стояла на месте: подходила то к задёрнутым шторам, то к выключенному телевизору, то к дивану, накрытому цветастым пледом.

— Салли, как вы?

— Я? — она на мгновенье задумалась, не переставая ходить туда-сюда. — Все нормально. А скоро будет хорошо.

— Я слышал о Дейзи и вашей дочери. Мне очень жаль. Что вы собираетесь делать?

— Я? — снова переспросила Салли и подошла ко мне вплотную. — Собираюсь довести дело до конца.

Она улыбнулась, и в этой улыбке не было ничего от той печальной женщины, которую я знал шесть лет.