Покрасневшие глаза и усталый вид Колта говорили о том, что он явно утомлен, и ей даже стало его жалко. Но сейчас было не до сочувствия. Иногда следует быть безжалостной.
— Можно спросить, что произошло с матерью младенца?
Колт провел рукой по щеке. Он так устал, что не знал, с чего начать. Как такое могло случиться с закоренелым холостяком? Каким образом он стал обладателем трехмесячного ребенка?
— Это очень долгая история, но если вы хотите ее услышать… — Колт поднял глаза. Он увидел, что молодая женщина кивнула, и погрузился в раздумья, вновь переживая тот день, три недели назад, когда он открыл входную дверь, и началось это безумие.
На пороге стоял незнакомый мужчина с младенцем на руках. Он молча вручил Колту ребенка и послание. В бумаге говорилось, что какая-то женщина передает ему на воспитание ребенка. Имя женщины ему ничего не говорило.
— Почему кто-то собирается оставить мне на попечение младенца? Я ничего не понимаю в детях, — Колт потряс бумагой перед носом мужчины. — Кто хотя бы эта Наташа Паркер? Я никогда о ней не слышал.
Ответа не последовало. Колт молчал довольно долго, ему просто необходимо было перевести дух. Посыльный решил воспользоваться паузой и ретироваться.
— Мне ничего не известно, сэр, — сказал он, отступая за дверь. — Мне было велено только принести этого младенца к какому-то Колту Гаррету. Колт Гаррет — это вы, я свое дело сделал и сваливаю отсюда.
Посыльный повернулся и выскочил на крыльцо.
— Подождите! — орал Колт ему вслед. — Кто велел вам принести ребенка сюда?
Мужчина даже не обернулся. Он втиснулся в старенький седан и рванул к воротам.
Младенец выбрал именно этот момент, чтобы проснуться. Оглушительный вопль разнесся по окрестностям. Колт бросился к окну, но увидел только столб пыли на дороге.
— Куки, иди сюда! — взревел ковбой, отправившись в прихожую. От этого рева младенец вздрогнул, крошечные ручонки взлетели вверх, и он заорал пуще прежнего.
Куки, шеф-повар и главный управляющий ранчо Гаррет, выскочил из кухни. Лохмы на его голове развевались с воинственностью пиратского флага. Татуировка в виде трехмачтового корабля украшала полуголую грудь. Белый поварской передник едва охватывал его огромный живот. У него был устрашающий вид, но холостяков братьев Гаррет это не беспокоило. Куки вполне сносно готовил бифштексы и цыплят, а это единственное, что было достойно внимания.
— Какого черта ты так разорался, хозяин? — Голос пожилого повара, точная копия громкоговорителя, еще больше испугал малыша.
— Ребенок!
— Что? — повар отпрянул.
— Я сказал, ребенок, Куки. Не бойся, это не гремучая змея.
— Один черт! Только, что делать с гремучей змеей, я знаю. — Старик, шаркая ногами подошел к дивану и принялся разглядывать кричащего младенца. — Чей он?
— В данный момент — мой.
Куки шлепнулся на диван рядом с плачущим малышом и начал смеяться. Его смех напоминал грохот проходящего поезда.
— Одна из твоих подружек наконец-то подцепила тебя, а? Ты сделал ей ребенка, а она вернула его тебе. Я так и знал! Предупреждал ведь, что вольная жизнь когда-нибудь доведет до беды.
Колт застыл:
— Ты думаешь, это мой ребенок?
— А разве нет?
— Нет!
— Ты уверен?
Конечно, он уверен. У него уже столько времени не было вольной жизни. Ну, с месяц, наверное. А в тех нескольких случаях, когда он кое с кем встречался, он был очень осторожен. Они с Джеттом давно пришли к выводу, что ковбои больше всего на свете дорожат свободой. |