– Здесь – нормально! – произнес Игон.

Питер припарковал машину возле тротуара.

– Ну что ж, попробуем, – пробормотал Игон и почесал затылок.

– Ни пуха! – пожелал ему Уинстон.

– К черту! – отозвался Игон и повернулся назад, туда, где за задними сидениями стоял огромный металлический ящик с панелью, на которой виднелись электронно-лучевой экран, множество лампочек, переключателей и ручек.

Игон нажал красную кнопку и внутри ящика что-то напряженно заурчало, внушая волнение и тревогу.

– Ой, мне страшно, – прошептала Джанин, которая наотрез отказалась оставаться ночью дома одна и напросилась ехать вместе с охотниками за привидениями.

– Ой, ой, ой! – проклокотал Лизун, который от страха спрятался за спину Уинстона и только благодаря тому, что любопытство пересиливало страх, высунул из-за его плеча один глаз, настороженно наблюдая за движениями Игона.

– Питер, – скомандовал Игон, – возьми камеру и выйди из машины.

Питер взял тяжелый металлический цилиндр, спереди которого поблескивал стеклянный линзой объектив, и открыл дверку.

От камеры к прибору тянулся длинный гибкий шланг. Местность вокруг машины была довольно открытая, и дома стояли поодаль.

– Когда я скомандую, – обратился Игон к Питеру, – ты начнешь медленно поворачиваться вокруг оси.

– А по часовой стрелке или против? – поинтересовался Питер.

Игон поморщился.

– Это не имеет значения, – ответил он. – Только, когда прибор начнет ловить какие-нибудь сигналы, сразу замри. Ты меня понял?

– Как не понять? – отозвался Питер.

Он поставил довольно тяжёлую камеру себе на плечо и приготовился.

Игон крутанул ручку, устанавливая чувствительность прибора и коротко скомандовал:

– Давай!

Питер стал медленно поворачиваться вокруг того места, на котором стоял. Двигался он по часовой стрелке. Питер повернулся на 360 градусов, но прибор не уловил никаких сигналов.

– Странно, – почесал затылок Игон, – неужели чувствительности не хватает?

Он еще повернул ручку вправо.

– Питер, еще-ка разок.

Он снова медленно повернулся вокруг своей оси. Ни одна стрелка на приборе не дернулась. И только из-под кожуха продолжало доноситься тревожное урчание.

– Ну что ж, попробуем на максимальной чувствительности, – развел руками Игон.

– А может быть, не стоит? – засомневался Питер.

Сзади, возле своего уха, Уинстон услышал какие-то странные монотонные звуки. Он обернулся. У Лизуна от страха дрожала нижняя челюсть, а поэтому его зубы отбивали настоящую чечетку.

– Не дрейфь, старина! – приободрил его Уинстон.

Он снова повернулся к Игону.

– Не люблю я эти максимальные режимы.

– Игон лучше знает, – прервала его Джанин. – Не приставай.

– Да, да, – возмутился Уинстон. – Я знаю, что для тебя Игон – самый умный.

– Так оно и есть, – нахально ответила Джанин.

– Да замолчите вы, не даете сосредоточиться.

Он опять почесал затылок.

– Ничего другого не остается, – пробормотал он и установил ручку на максимальную чувствительность.

– Питер, давай! – громко крикнул Игон.

Питер снова медленно стал крутиться вокруг своей оси. Прибор молчал. На этот раз Питер двигался медленно и основательно. Камера на его плече мелко подрагивала, но ни один индикатор не дернулся на приборе, не раздалось ни одного звукового сигнала. И только натужное урчание внутри кожуха перешло в самый настоящий угрожающий гул.

Питер крутился медленно. Никто не заметил, что длинный шланг от камеры за время постоянных поворотов Питера вокруг своей оси кольцами обвился вокруг его ног.