Следуя по дороге на Гояс, он поначалу очень удивился, что не нашел следов войскового подразделения, которым некогда командовал бывший управляющий шахтами. Ведь их послали в Гояс, и рано или поздно они должны были туда отправиться.

Что до паталосов, то их мало занимала мысль о том, проходил или не проходил здесь экспедиционный корпус. Краснокожие были целиком поглощены счастьем возвращения домой, радостью от того, что обладали несметным богатством, подаренным Синим человеком. Больше индейцев ничего не интересовало. Хоть трава не расти.

Впрочем, Генипа и не счел нужным посвящать их в причины беспокойства. Но когда подошли к недавнему полю боя, где Ивон одержал славную победу, неслыханную по оригинальности и эффективности оружия, Знаток кураре совсем приуныл. Он заметил, что следы ведут вовсе не в направлении провинции Гояс, а в сторону золотого поля.

Напрасно вождь ломал голову в поисках причины, которая могла заставить бразильских солдат изменить направление и не выполнить приказа.

Неужели весь отряд дезертировал? С какой целью? Что произошло? Из-за чего солдаты нарушили дисциплину? Ведь здесь за самовольные действия сурово карают, почти так же сурово, как в Европе.

Снедаемый беспокойством, но не подавая виду, Генипа подгонял своих спутников, придумывая всякие причины, чтобы убедить их идти побыстрее.

Каково же было его удивление, когда, прибыв на золотое поле, первым, кого он увидел там, был управляющий собственной персоной, заклятый враг его бледнолицых друзей, злодей, причинивший им столько зла.

Против всех ожиданий управляющий оправился после серьезного ранения, которое, однако, оставило страшные, неизгладимые следы на его лице. Все зубы ударом ядра-ореха оказались выбитыми. Впалые губы напоминали беззубый рот дряхлого старика. Из-за сломанной переносицы нос стал плоским и неимоверно расширился. На лбу краснел ужасающий шрам, а по щеке до самого глаза шел уродливый коричневый струп.

Тем не менее никаких сомнений, что этот человек — бывший управляющий шахтами в Диаманте, не было. Несмотря на отталкивающую внешность, он выглядел весьма респектабельно в своей униформе и с важным, начальственным видом прохаживался, опираясь на длинную трость.

Генипа не верил глазам. Он давно числил этого бледнолицего в мертвецах и никак не ожидал увидеть его здесь живым и здоровым. Но пуще всего огорчало индейца то, что он нашел на золотом поле лагерь, устроенный по всем законам симметрии и военного дела. Посреди лагеря копошилось множество негров.

Они сновали туда-сюда с лопатами и ружьями, то ли солдаты, то ли рабочие. Там и тут виднелись разветвленные траншеи. Повсюду, вдоль тех самых пирог, которые бросили Синий человек и его друзья, струилась вода.

Негры-рабочие копошились словно муравьи. Они копали и перевозили землю, наполняя ею драги. За ними пристально наблюдали младшие офицеры.

Вот тебе на!

На золотом поле полным ходом идут работы. Три сотни солдат, которых направили в Гояс, гнут спину не покладая рук.

В деревне паталосов быстро разнеслась весть о возвращении вождя и его спутников. Их встретили сердечно и с радостью.

Генипа поспешил утихомирить расчувствовавшихся индейцев и сообщил им под большим секретом, что Синий человек и его друзья должны вот-вот прийти и облагодетельствовать все племя.

Обещание успокоило паталосов, и они продолжали жить как обычно, не вмешиваясь в дела негров. Между тем племени приходилось поставлять золотодобытчикам провиант. И разумеется, бесплатно.

Управляющий сосредоточил своих солдат исключительно на поисках золота. У них даже не оставалось времени и сил на то, чтобы подумать о собственном существовании. Не иначе, как эта ненасытная утроба поставила себе целью окончательно истощить землю.