На хорошей, очень чёткой фотографии были изображены два молодых человек, стоявшие вполоборота друг к другу и склонившие навстречу головы. Было совершенно очевидно, что это братья, не близнецы, конечно, но очень похожие как чертами лиц, так и общим сложением. Один из них, тот, что выглядел постарше, был Аркадием Штроммом, второй, как нетрудно было догадатья, Александром.

— Ты только посмотри… — покачал головой Иванов. — Наверное, погодки.

— Ты знаешь, о чём я подумал?

— Владислав, мы с тобой думаем об одном и том же! Один братишка сделал alibi другому.

До «яковлевки» было рукой подать — всего — то пройти пару кварталов по Офицерской, а потом по набережной Екатерининского канала. Менее чем через четверть часа сыскные агенты уже разговаривали с Петром Кондратьевичем Анисимов, домоправителем «яковлевки».

— Нам нужны все дворники, которые работают в доме и находились здесь в первой половине дня двадцать четвёртого апреля, — поставил перед домоправителем задачу Владислав Гаевский. — И разумеется, место, где мы могли бы спокойно поговорить с каждым.

— Вы можете расположиться прямо в моей конторе, — предложил Пётр Кондратьевич, указав на стулья возле своего стола. — Соблаговолите подождать десять минут, я покамест соберу дворников.

Домоправитель вышел, а Владислав принялся рассуждать вслух, анализируя захватившую его новую идею:

— Если бы убивал сынок, он бы прихватил египетсткую коллекцию мамаши. Там ведь такие вещицы, что впору в Золотые кладовые Эрмитажа их сдавать! Места много они бы не заняли, да и весят всего ничего. Открыл саквояж, сгрёб с полки всю эту мелочёвку и уже, почитай, разбогател. Но Штромм ничего не знал о египетских древностях, ха — ха! Его интересовали те ценности, о существовании которых он был осведомлён наверняка, то есть банковские облигации и наличные деньги. Он же сам предложил Барклай конвертировать именные облигации в облигации на предъявителя.

Иванов, как человек более эмоционально сдержанный, урезонил коллегу:

— Владислав, ты ставишь телегу впереди лошади. Сначала надо разрушить alibi Штромма. Хотелось бы, конечно, чтобы дворники его вспомнили. Но нет никакой уверенности, что так случится. А без опознания все твои рассуждения писаны вилами по воде, пустое сотрясание воздуха.

Домоправитель сдержал слово: не прошло и десяти минут, как в конторе появились четверо дворников во главе с Петром Кондратьевичем.

— Вот что, братцы, — Иванов строго осмотрел явившихся, давая почувствовать важность того, что намеревался сказать. — Сейчас вам будет предложена для опознания фотографическая карточка. Вы будете рассматривать её по одному; пока один смотрит, остальные стоят на лестнице. Между собою не переговариваться, мнениями не обмениваться. Кто посмотрел — уходит, кто ещё не посмотрел — его не останавливает и вопросов не задаёт. Дело серьёзное, потому не дурковать! Всё ли ясно?

— Так точно, вашбродь! — по — военному чётко хором ответили дворники.

— Пётр Кондратьевич. — Иванов обратился к домоправителю. — Я попрошу вас побыть вместе с дворниками на лестнице, направлять их к нам по одному и проследить за точностью выполнеия моего распоряжения.

Домоправитель вытянулся по стойке «смирно»:

— Будет сделано в наилучшем виде, господин сыскной агент!

Однако, с опознанием по фотографии ничего не вышло. Никто из дворников не мог припомнить факт появления Аркадия Штромма рядом с «яковлевкой» двадцать четвёртого апреля. Сыщики даже закрывали листом бумаги вторую фигуру на фотографии, дабы её присутствие не сбивало дворников с толку, но на конечном результате это никак не сказалось.