Изменить размер шрифта - +

– Хороший ответ.

Мы вошли в комнату. Тендлар, парень среднего роста, тридцати с лишним лет, сидел разутый в серой пижаме на деревянном стуле, который Сапперстейн поставил прямо посреди комнаты. Тендлар был немного похож на заключенного, привязанного к электрическому стулу. Его детское лицо выглядело нелепо в обрамлении густой черной щетины. У него были маленькие голубые глазки; сейчас они были налиты кровью.

– Геллер, – сказал Тендлар; его голос был охрипшим после многочасовой перепалки с Сапперстейном. – Ты думаешь, я продал тебя?

– Билл, – сказал я вежливо. – Ты ведь был полицейским. Почему же ты хочешь, чтобы я доверял тебе?

Я оглядел маленькую запущенную комнатенку. Здесь можно было бы сыграть в покер, если бы в игре участвовало не больше пяти человек. Застеленная коричневым пледом софа, покрытый коричневой материей стул, а также два стола на шатких ножках составляли всю мебель этого жилища. Под ногами у меня лежал видавший виды зеленый ковер с вконец истершимся ворсом. Маленький коридорчик вел в темную тесную кухню, где виднелся маленький стол; оттуда Сапперстейн взял стул, на котором сейчас сидел Тендлар.

– Хочешь пива, Нат? – спросил Сапперстейн.

– Разумеется, – ответил я.

– Он выпил три бутылки пива, – сказал Тендлар почти обиженно, – а мне не дал ни одной. Здесь очень душно.

Окно в комнате было открыто и задернуто зеленой шторой. Он был прав. Здесь было слишком душно. Я снял свой пиджак. Его глаза чуть расширились при виде висевшего у меня под мышкой пистолета. Тендлар знал, что я не часто его носил с собой.

– Сапперстейн – грубый человек, – сказал я со скрытой иронией, ослабляя галстук. – Я не представляю, как ты смог выдержать его пытки.

Затем, словно садист, я постучал дубинкой о свою ладонь. Тендлар отреагировал на этой кривой улыбкой.

– Меня этим не купишь, – сказал он. – Ты не из тех.

– Что значит «не из тех», Билл?

– Не из тех конов, которые пользуются резиновыми дубинками.

– Ты знаешь, Билл, я был и тем коном, и этим довольно долгое время. И за это время я усвоил для себя одну истину.

Тендлар сглотнул слюну и бодро улыбнулся:

– И какая же это истина, Геллер?

Я тоже улыбнулся:

– Никогда не знаешь, что можно ожидать от человека.

И я ударил его дубинкой наискось по левому плечу. Он взвыл, и это было довольно громко.

– А теперь, Билл, – сказал я, – если ты будешь поднимать шум, мне придется заткнуть тебе рот грязным носком. Не думаю, что тебе это понравится. Поэтому веди себя благоразумно. – И я снова нанес ему удар, теперь уже по другому плечу. – Так-то оно будет лучше. Мы не собираемся будить соседей – хотя, мне сдается, это не тот дом, куда часто заглядывают полицейские, даже если в этом есть необходимость.

Тендлар сидел на стуле, слезы текли у него по щекам; он беззвучно плакал.

Луи, который до этого был на кухне, подошел ко мне и протянул запотевшую бутылку пива. Я сделал два больших глотка.

– Как держится Билл? – спросил он.

– Не очень хорошо, – сказал я. – Я думаю, его никто раньше не кормил серебристым карасем.

– Ты мерзавец, Геллер, – сказал Тендлар.

– Ты знаешь, однажды двое копов из Восточного Чикаго накормили меня этой рыбкой. Я чуть не выплюнул свои кишки, а глаза у меня едва не выскочили из орбит. Три дня я ползал на карачках; мое тело было одним сплошным синяком.

– Я не продавал тебя, – сказал он.

Быстрый переход