— В Пайори?

По ее голосу он понял, что мысль о Пайори тоже испугала ее.

— В Мельбурн, — ответил он.

— Мы действительно… сможем? — спросила девушка, и, казалось, жизнь вернулась на ее лицо, едва тронув краской.

— Нам ничто не может помешать, — ответил он. — Завтра утром я поговорю с бабушкой, и уже к обеду мы поедем туда. Это вас устроит?

— Если бы могли… поехать… прямо сейчас, — прошептала она.

— Думаю, это будет несколько невежливым по отношению к моей бабушке, — сказал лорд Мельбурн. — Я искал вас на балу, чтобы сообщить, что она рано уехала домой. Ревматизм очень беспокоил ее. Я бы не хотел тревожить ее, если она уже уснула.

— Нет, нет, это было слишком… эгоистично с моей стороны… не подумать об этом, — сказала Кларинда.

— Может быть, Розе стоит провести ночь в вашей спальне? — спросил он.

Она покачала головой.

— Нет, я сказала… не подумав… я не хочу говорить Розе о том, что случилось… Не хочу говорить об этом… никому.

— У вас нет никаких причин делать это, — сказал лорд Мельбурн. — Позвольте проводить вас наверх, в спальню.

— Нет, нет, я чувствую себя… в порядке, — ответила она. — Наверное, это… глупо, но…

Она с мольбой посмотрела на него.

— Вы оставите вашу дверь открытой?

— Я дал вам слово, — ответил он, — а вам известно, что никто не осмелится беспокоить вас, когда я рядом.

Милорд проводил Кларинду до дверей ее спальни.

— Спокойной ночи, Кларинда, — ласково произнес он, — спите спокойно, ничего не бойтесь. Утро вечера мудренее, я обещаю вам, завтра мы найдем решение.

Девушка предприняла храбрую попытку улыбнуться и сделать реверанс. Реверанс получился очень глубоким, словно она хотела выказать им всю свою признательность, а выпрямившись, Кларинда неожиданно схватила его за руку.

Его пальцы были разбиты и кровоточили после свирепой схватки с сэром Джеральдом. Кларинда прижалась к ним губами, а лорд Мельбурн взглянул на нее, и темнота его глаз осталась для девушки непонятной. Открыв дверь, она скользнула в спальню.

На следующее утро в семь часов вдовствующая маркиза завтракала в своей комнате, как вдруг раздался стук в дверь.

Она недовольно подняла голову, так как всегда предпочитала завтракать в одиночестве. Старая леди давно решила, что, поскольку ревматизм беспокоил ее больше всего в первые часы после пробуждения, ей не стоило видеть никого до тех пор, пока боль не поутихнет и маркиза не станет миролюбиво относиться ко всему миру.

— Войдите, — сердито сказала она и была удивлена, увидев не одного из слуг, как она ожидала, а своего внука, одетого с изяществом, всегда радовавшим ее глаз.

Маркиза заметила, однако, что лорд Мельбурн выглядел измученным и вокруг его глаз были темные круги, словно он не спал всю ночь. Это удивило старую леди, так как она слышала, что он вместе с Клариндой вернулся домой рано.

— Доброе утро, бабушка, — сказал лорд Мельбурн.

— Что-то ты сегодня рано встал, Кавалер, — воскликнула маркиза. — Я и подумать не могла, что ты почтишь своим присутствием мой завтрак!

— Я уже позавтракал, — ответил лорд Мельбурн, — и мне известно, что рано утром вы предпочитаете быть одна. Но мне настоятельно необходимо переговорить с вами.

— Должно быть, речь будет идти о деле потрясающей важности, раз ты расстался с уютом своей постели в столь ранний час — если, конечно, ты не собираешься на кулачный бой и не едешь на скачки, — сказала маркиза.