Дошагав до кромки леса, Конан остановился, изумленный до глубины души. Конечно, он еще совсем молод и не так много повидал на своем веку, но не надо быть убеленным сединами старцем, чтобы понять: такой лес мог существовать только в больном воображении. Здесь перемешалось все: север и юг, запад и восток, ранняя весна и поздняя осень. Киммериец вертел головой во все стороны и, чем больше видел, тем больше удивлялся.

Вон стоят высокие, почти в сто локтей, деревья с крупными, причудливо рассеченными листьями, на потрескавшейся коре которых выступил желто-зеленый густой сок. Эти деревья варвар хорошо знал. У него на родине этот сок собирали, чтобы на целый год заготовить сладкий сироп. Он сам мальчишкой не раз отправлялся с туеском, выдолбленным из деревянной чурки, за соком. Но это всегда бывало ранней весной, когда еще не весь снег растаял в лесу. Он подошел поближе, провел пальцем по светло-коричневому стволу, слизнул желтоватую прозрачную капельку и даже причмокнул от удовольствия. Сомнений быть не могло: этот неповторимый вкус он помнил с детства.

Почему же рядом пышно разрослись каштаны? Их он тоже узнал по овальным листьям с острыми зубчиками и темно-коричневым плодам, которые едят и сырыми, и вареными, и жареными, и печеными. Но ведь плоды вызревают к осени! Да и деревья эти настолько капризны и теплолюбивы, что растут только на юге, да и то лишь у моря.

А вон там — киммерийские сосны. Огромные, устремившие кроны к самым небесам. Их ни с чем не спутаешь, у них широкие и длинные иголки, да еще шишки, здоровенные такие, как два его кулака, и внутри орешки, маленькие, но сладкие и сочные — любимое лакомство всех его сородичей. Но чтобы шишки-то вызрели, вообще чуть ли не первого снега ждать приходится.

Рядом с соснами — арга. Ну это-то не так странно. Она повсюду растет. У него на родине — кустам на юге — могучими деревьями. Удивительное растение! Ничего не боится: ни мороза, ни засухи. А пользу человеку приносит огромную. Древесина у него прочная, смолистая и совсем не гниет. И дом из нее построить можно, и лодку, и мебель соорудить, да такую крепкую, что и правнукам останется. С корой кожи дубить можно. Добротная получается, одежде сносу нет.

А листики? Узенькие, тоненькие, как иголочки. Но сила в них великая. Сорви пучок, пожуй — и зубы белые, крепкие, хоть гвозди грызи. Но самое замечательное в арге — ягоды. Мелкие такие, темно-синие. Вкусные… Сочные, ароматные, сладкие, со смолистым привкусом. Масло из них и простуду лечит, и раны заживляет, и старикам спины выпрямить может. Еще женщины с этими ягодками мясо и рыбу солят. Годами хранить можно. И пиво их них делают, и вино…

Впрочем, рассматривать деревья можно было еще бесконечно долго, но Конан прекрасно понимал, что не за этим сюда пришел. В конце концов, какое ему дело до того, как и что растет в этом сумасшедшем лесу? Ему надо пройти через лес и выйти к морю, тогда он выполнит свою задачу и вернется к Гекмону, чтобы продолжить эту нелепую игру. Правда, там, на картинке, были еще какие-то подземные коридоры и пещера. Но где они? Или он миновал их, когда полез напрямик по отвесной скале? Наверное, так. Как бы там ни было, гора осталась позади и возвращаться, чтобы найти пещеру, он не собирается.

Киммериец решительно тряхнул головой и быстро зашагал прочь от гор, почему-то нисколько не сомневаясь, что море лежит там, впереди.

Он шел уже довольно долго, когда неожиданная мысль заставила его остановиться. В лесу стояла полная тишина. Не жужжали насекомые, не щебетали птицы, ни разу не хрустнула ветка или не зашелестела трава под лапами неосторожного зверя. Казалось, во всем лесу не было, кроме него, ни одной живой души. И стоило Конану подумать об этом, как раздался треск ломаемых кустов и навстречу варвару вышло Нечто.

Оно не походило ни на что, его словно слепило безумное божество из всего, что попалось случайно под руку.