- Что, сушнячок после вечерней трапезы? - съязвил Торкланд.

    Он злился, его мысли были уже там, в Ситауне, и даже дальше, возле окровавленных трупов поверженных им врагов. Естественно, вынужденная остановка не прибавила королю хорошего настроения. Но он понимал, что лошадей напоить необходимо, и махнул рукой, натягивая повод.

    Люди с радостью бросились к водопою. Наполнив пересохшие глотки целительной прохладой, они набирали воду про запас. Олаф был недалек от истины, помянув последствия вечерней трапезы, но состояние утреннего похмелья для викингов было столь естественным...

    Напоив коней, воины снова выступили вперед. Теперь их настроение заметно улучшилось, и, чтобы убить скуку от нудной езды через бесконечный лес, они хором затянули песню.

    Торкланд молча ехал впереди, предоставив возможность показать себя в пении тем, у кого это лучше получалось. Здесь, конечно, Сигурд был на высоте. Его голос уверенно возвышался над всеми остальными.

    "Если б и воевал так, как сейчас глотку рвешь, а не показывал неприятелю задницу, мы бы сейчас не трусили по этим холмам и оврагам",- подумал Олаф, но вслух ничего не сказал, лишь только смерил гневным взглядом своего ярла.

    Трюфальд даже не заметил тяжелого взора повелителя и как ни в чем не бывало орал очередную песнь про поход славного Тора в Йотунхейм.

    Дорога до Ситауна заняла полдня. Голодные, уставшие и злые, викинги въезжали в город. Все песни давно закончились, вспоминать новые на пустой желудок не очень хотелось.

    Набеги морских разбойников как-то обходили стороной этот поселок, и он процветал. Жирные, откормленные керлы сновали взад-вперед по мощенным досками улицам, занимаясь своими делами, и, казалось, не обращали никакого внимания на прибывших. Конечно, они с готовностью уступали дорогу воинам, но делали это, похоже, без особой почтительности.

    - Ох, я б им жирок выпустил,- не выдержал хирдман Свейн.

    Остальные загалдели, поддерживая товарища. Конечно, они прибыли сюда, чтобы отразить нападение морских грабителей, и это было делом их чести. Но любой из викингов с радостью бы дал своим теперешним врагам пустить кровушки этим саксонским индюкам, прежде чем самим вступить в бой.

    Однако возглавлявший воинство конунг гневно обернулся к Свейну.

    - Морды им бейте сколько хотите, но чтобы ни одного убийства. Дурни, вы же не режете дойную корову за то, что она на вас косо посмотрела,- проговорил Олаф и отвернулся.

    Отряд пересек город и выехал на морское побережье к пристаням, возле которых ютились, прижавшись друг к другу, торговые кнарры. Торкланд решил дать людям отдых и направил жеребца к одиноко стоящему постоялому двору.

    - Эй, Свейн, ты самый болтливый, поезжай вперед, передай хозяину, чтобы выгонял всех своих постояльцев. Нас самих слишком много для его ветхого заведения. Скажи, какой-нибудь лорд приехал, не говори, что король.

    Воин, довольный поручением, пришпорил коня и оторвался от кавалькады.

    Толстый хозяин гостиницы, выпятив брюхо, появился на пороге, лишь только гости стали въезжать во двор. Многочисленность слуг, принявшихся принимать лошадей у викингов, говорила о достатке этого заведения. Сам хозяин, клубком скатившись со ступенек, резво подбежал к Торкланду и взял у него поводья, видимо, толстяк уже успел ознакомиться с новой монетой и сразу определил, что перед ним король.

    - Прошу вашу руку, мой лорд, как прошла дорога? - бегал вокруг Олафа предприимчивый хозяин, непрерывно упоминая вельможный титул гостя, однако всем своим видом давая понять, что он-то уж сразу понял, кто перед ним находится.