- Я с тобой! - первым выкрикнул Сигурд.

    - И я, и я,- послышалось несколько голосов.

    - Конунгу слава! - раздался крик неугомонного Свейна.

    - Слава! Слава! - дружно ответил хирд. Настроение у людей было приподнятое, и никто не хотел возвращаться домой с пустыми руками. К тому же, если домочадцы узнают, что хирдман бросил своего конунга, даже не взглянув в глаза грозящей опасности, они просто наденут на него юбку и отправят к котлу варить-похлебку для свиней. И от позора не спасет даже королевское слово, сказанное в его защиту.

    Видя такое единство в своих людях, Торкланд тронул поводья, и его конь шагнул на мягкую мшистую поверхность. Ехать было легко, конечно, копыта изредка проваливались, разрывая зеленый ковер, и в образовавшемся углублении появлялась вода, но двигаться шагом было вполне безопасно.

    Отряд прошел уже более пяти миль, когда погода начала портиться. Солнце заволокли тучи, и в воздухе снова запахло привычной для Ингленда влагой.

    - Вот и началось,- сказал сам себе Олаф. Однако его слова услышали все. Вокруг стояла просто пугающая тишина, копыта коней, зарываясь в мох, не издавали привычного цоканья, птицы молчали, если они здесь вообще водились, редкая листва на деревьях повисла в полном безветрии, тоже не нарушая всеобщей дремы. Поэтому каждый новый звук воспринимался как гром среди ясного неба, а тем более слова, сказанные голосом Олафа, пусть даже тихим. Воины заерзали в седлах.

    Вместе с солнцем уходило и бравое настроение викингов. Кое-кто уже пожалел, что не остался в добром лесу Старого Сакса. Но, памятуя последние слова своего конунга, воины не подавали вида, боясь своего вождя в гневе больше, чем всех огненных великанов Муспелльсхейма.

    Неожиданно раздался всплеск. Конь Торкланда по самую грудь провалился в черную жижу. Олаф вовремя соскочил с седла, благо что рядом оказалась кочка. Воины замерли на месте. Как выяснилось, королю просто не повезло, его жеребец угодил в яму. Вокруг был твердый мох.

    Торкланд что было силы потянул за уздечку, помогая коню выбраться. От такого усилия, прикладываемого великим воином, кто угодно выкарабкался бы, даже если бы и не хотел. Путешествие возобновилось.

    Но не проехали они и ста шагов, как в такой же ситуации оказался один из викингов.

    В этом месте вдруг исчезли следы врагов. То есть конские следы были, но они явно говорили, что лошади здесь были отпущены и бродили сами по себе, жуя жирный мох.

    - Эй, Свейн! Ты у нас самый храбрый, во всяком случае всем об этом рассказываешь. Слезай с коня, бери копье и черенком пробуй дорогу, а мы поедем за тобой гуськом. Через полмили сменишься,- распорядился Олаф.

    Свейн, обрадованный похвалой, но раздосадованный поручением, взяв в правую руку копье, пошел вперед, тыкая тупым концом в землю.

    Олаф решил ехать прямо. Что бы ни случилось с вражеским отрядом, теперь это не имело для Торкланда значения. Он был увлечен новой идеей, и в Мидгарде существовало мало вещей, способных его остановить.

    Уже на первых пятидесяти шагах выяснилось, что ямы участились. Отряд ехал зигзагами, обходя коварные места.

    Когда закончились обещанные полмили, Свейн совсем выбился из сил.