Сверху послышался звук осыпающихся камней и ломающихся веток.

    - Хэймлет,- не без злорадства подумал Торкланд.- Хоть поговорить с кем будет.

    - Иииии! - завизжал словно недорезанный поросенок появившийся датчанин.

    Он катился по уже проторенному Олафом пути. Его телу не приходилось вырывать встречные кустарники и сбивать валуны, поэтому, съезжая на большой скорости, он залетел еще дальше"в колючие заросли, пролетев прямо над ярлом. Олаф зажмурился, представив, как ему будет больно, если датчанин опустит свой венценосный зад прямо на его голову. Но все обошлось.

    - Хэймлет! - позвал Торкланд. В ответ тишина.

    "Кончился парень",- решил Олаф и в уме попросил за него благосклонности у Одина.

    - Пошел ты! - прозвучал запоздалый ответ из соседнего куста.

    Когда появился Кака Яма, грохот возник неописуемый.

    - Наверно, маленький чужеземец по пути цеплялся за скалы, вырывая их из кручи,- решил Олаф.

    Его худшие опасения почти сбылись. Предвещая появление Кака Ямы, с кручи полетели камни. Песок засыпал викингу глаза, лишив Торкланда единственного дееспособного органа. А один увесистый, с кулак, камешек приземлился прямехонько в центр лба могучего ярла. Кость затрещала, но выдержала.

    Попытки Кака Ямы руками и ногами затормозить падение принесли свои плоды и, судя по звукам, долетевшим до ушей Олафа, тот упал примерно за пару шагов, но все-таки не избежал жуткого кустарника.

    Послышался хруст ломаемых веток. Потом звон обнажаемого клинка.

    - Великий Асгард и все йотуны мира! Он что, боли не чувствует? -удивился Олаф, услышав эти звуки.

    Кака Яма действительно спокойно освободился из колючих объятий и, обнажив оружие, прорубал себе дорогу в этом аду, направляясь на помощь к своим друзьям.

    - Ноги не отрежь,- прохрипел Олаф, стараясь как можно осторожнее двигать челюстью.

    - Твоя не бояться. Моя хорошо знать свой дело. Торкланд возблагодарил Одина, что тот распорядился как следует залепить песком его глаза и не дать узреть этого ужаса. Меч Кака Ямы свистел вокруг тела Олафа, то слегка скользя по его одежде, то обдувая смертельным ветерком лицо и голову, срезая ветки на расстоянии волоса от тела викинга.

    Но чужеземец действительно знал свое дело: ярл не получил ни единой царапины. Ни одна иголка не заставила Олафа испытать хотя бы малейшую боль.

    - Хорошая у Хэймлето-сан была меч, острая, как мой катана. Вставай, Олаф-сан, чего разлежалась.

    Торкланд пошевелил рукой и ощутил позабытое чувство безболезненности. Он протер глаза и сел.

    Вокруг славного ярла возвышалась стена все того же препротивнейшего кустарника, только он сидел теперь посередине просеки, проложенной трудолюбивым маленьким другом. Склон, по которому друзья попали сюда, имел внушительную крутизну, на нем хорошо выделялась дорожка, проложенная людьми. Олаф поморщился, переживая заново свое падение, и, выплюнув изо рта каменную крошку, отвернулся в другую сторону и выкинул из головы неприятные мысли.

    Кака Яма тем временем усердно работал своим оружием, словно косарь на сенокосе, и даже что-то бурчал себе под нос.

    - Ну и Один с ним,- проворчал Олаф,- пусть вытаскивает датчанина, я там все равно лишний.