|
Уткнулась лбом в прут решетки, сползла по нему вниз и застыла. – Часовой, черт бы тебя побрал! – рявкнул Томский, забыв о том, что он арестант. – Хватит сидеть! Помоги! Разве не видишь? Ей плохо! Парень повиновался. Подбежал к Клавдии Игоревне, коснулся пальцами ее шеи. – Она умерла! – Что?! – Умерла, я говорю… Томский застонал. Теперь на его совести было две смерти. Впрочем, вновь погрузиться в бездну отчаяния ему мешала одна деталь… Кусок брезента с пятнами крови бесследно исчез. Сны и реальность вновь переплелись. Так тесно, что отделить их было невозможно. Умерла ли Клавдия Игоревна на самом деле или это был очередной кошмар? По ушам резанул металлический лязг. Часовой зачемто отпирал клетку. – Выходи, Томский! – Зачем? – Затем, что смерть стала твоим неизменным спутником. Разве ты не считаешь, что пора это остановить? Толик посмотрел на часового. На нем попрежнему был наряд из штанов цвета хаки и полосатой робы. А вот лицо разительно изменилось. Вместо глаз поблескивали круглые стекла противогаза, а его гофрированный хобот вырастал прямо из лица. Фиолетовые губы кривила язвительная усмешка. – Опять ты? – сил на гнев у Томского уже не было, и он просто вздохнул. – Тебе нравится надо мною издеваться? Рука в желтой перчатке стиснула локоть Толика. Монстр потянул его за собой. – Сидя в клетке ничего не добьешься. Не пора смотаться в Академлаг? – Это место существует? – Скажу больше: оно совсем рядом. Рукой подать. – Не может быть. Академлаг – легенда. – Метро2 – тоже почти легенда. А ведь тебе довелось в нем бывать. Аргумент Желтого был весьма весомым. Толик замешкался с ответом. Чудище продолжало тащить его за собой. Туда, где нашли труп Мишки. В мире иллюзий, порожденным больным воображением, это место было чемто вроде центра, вокруг которого вертелся хоровод видений. Точкой, где пересекались сны и явь. Оно обладало особой аурой и могло видоизменяться. Теперь на месте затухающего костра зияла огромная дыра в форме пятиконечной звезды. «Пятерка», как сказал Берзин. Толик собирался остановиться на краю провала и лишь заглянуть вниз, но Желтый столкнул его тычком в спину. Падение длилось недолго, а удар о дно ямы был не слишком болезненным. Томский сразу выпрямился во весь рост. Он оказался в огромном помещении. Дыра в потолке исчезла. Теперь там горело множество ламп без плафонов, подвешенных к потолку. Цемент с оштукатуренных стен частично осыпался, обнажив кладку из красного кирпича. Стены были увешаны анатомическими плакатами. На одних изображался мозг человека в самых разных ракурсах и разрезах, другие показывали строение центральной нервной системы. Кровавокрасные линии нервов были испещрены кружками, нанесенными от руки. Разнообразие в череду рисунков из анатомического атласа вносил большой плакат, изображавший толстомордого мужчину с наглыми, прикрытыми стеклами круглых очков, глазами. Надпись под плакатом подтверждала то, о чем уже догадался Томский: Суровой чести верный рыцарь, Народом Берия любим, Отчизна славная гордится Бесстрашным маршалом своим! Конечно же, Лаврентий Берия. Создатель Академлага. Черный гений сталинской эпохи. Идол, падение которого стало смертным приговором для жителей подземного научного городка. Но где же тела или, на худой конец, скелеты? Берзин ведь говорил об отравлении «Циклоном Б». Пока Толик видел лишь ряды пустых кроватей с голыми панцирными сетками. Они занимали всю площадь зала. |
