Келлан сильнее раздвигает мои ноги и пристраивается у входа. Я хрипло стону, когда он не спеша погружается на всю длину. Потом выходит и снова оказывается внутри. Эти ощущения ни с чем не сравнить. У меня никогда не было ванильного утреннего секса, и сейчас меня разрывает от эмоций и чувств. Крепко зажмуриваю глаза и отдаюсь во власть ласк Келлана. Он не скупится на них, распаляя меня еще сильнее. С ним мне не нужно ничего доказывать, не нужны дополнительные стимуляторы и острые ощущения. Все, что он сейчас дает мне, само по себе стимулятор, который впрыскивает в кровь эндорфин и тот разносится по венам вместе с бурлящей кровью. Келлан ускоряется, сжимая рукой мое бедро, а я выгибаюсь ему навстречу, встречая каждый размеренный толчок.

А потом он останавливается, выходит из меня и, развернув к себе лицом, усаживает сверху. Ласково проводит ладонями по талии, глядя мне в глаза, потом перемещается к груди и сжимает ее, перекатывая соски между пальцами. Я ерзаю на прижатом к его животу члене, обильно смазывая своим возбуждением.

– Трахни, меня, Одри, – просит он.

Он серьезен, брови слегка сведены к переносице, в глазах ни грамма насмешки или повеления. Он действительно просит сделать это. Искренне и без игр. Приподнимаю бедра и, придерживая член рукой, медленно скольжу по нему, насаживаясь так, чтобы он оказался как можно глубже во мне. Мы оба стонем и я слегка откидываюсь назад, а Келлан продолжает свои неспешные ласки, заводя меня еще сильнее, если такое возможно. Я растворяюсь в нашем сексе, позволяю сорвать с себя маску неприступной стервы Доминатрикс, и предстаю перед ним обнаженная, телом и душой. Не знаю, что такого есть в Келлане Абрамсе, но почему-то именно сегодня мне хочется показать ему настоящую себя, без прикрас и всей этой великосветской мишуры. И хочу видеть его, настоящего. Такого, каким он может быть только во время обычного секса. Голый, искренний.

Начинаю двигаться быстрее, а Келлан смотрит на меня с восхищением, обводя изгибы руками. Он как будто не может перестать касаться меня, словно ему это жизненно необходимо. И эта мысль делает ощущения острее. Теперь я уже скачу во весь опор, как будто объезжаю ретивого скакуна, словно через час весь мир померкнет и мы превратимся лишь в воспоминание. Мне нужны эти ощущения, я гонюсь за ними, не сбавляя скорости. Хочу снова и снова впитывать каждую секунду происходящего. Хочу, чтобы его невероятные ласки клеймом были выжжены на теле, чтобы не забыть.

Келлан вцепляется мне в бедра и слегка приподнимает свои, начинает резко двигаться вверх и вниз, приближая меня к кульминации. Я чувствую, как сжимаются мои внутренние стеночки, как подрагивают колени и трясутся руки. Провожу ногтями по его груди, вырывая из него животное рычание. Мы больше не можем сдерживаться. Теперь мы как два сорвавшихся с цепи животных, которые пытаются настигнуть удовольствие, удержать его и раствориться в нем полностью. Первой кончаю я, с криком и его именем на губах. В глазах темнеет и голова кружится, а Келлан, удерживая меня, продолжает вколачиваться в мое тело в бешеном ритме в погоне за собственным освобождением. Он хватает меня за затылок и прижимает к своему телу, крепко сжимая волосы. Я глубоко дышу, насыщая легкие его запахом. Еще несколько беспорядочных толчков – и я чувствую внутри, как пульсирует его член, омывая струями теплой жидкости. Он кончил внутри меня. Без защиты. Почему мне так наплевать на этот факт?

Распластываюсь на его большом теле, пытаясь привести дыхание в порядок.

– Я бы поцеловал тебя, но мы оба не чистили зубы. Боюсь испортить впечатление о себе.

Усмехаюсь его словам и ловлю себя на мысли, что мне бы действительно хотелось почувствовать сейчас его поцелуй на губах. Такой томный и долгий, распухшими ото сна губами.

Глава 20

Одри

Первый утренний поцелуй со мной тоже случился бы впервые, я никогда ни с кем не спала.