Элинор повернулась к нему, сверкая глазами.

– Как вы смеете говорить мне такие непристойные, вульгарные вещи! – Снова подул ветер, и она опять задрожала, на этот раз гораздо сильнее.

Фредерик протянул ей сюртук:

– Наденьте его, Элинор. Вам же холодно.

– Нет, благодарю, – сказала она и отвернулась. Упрямая женщина. Он заметил, что кожа ее рук стала похожа на гусиную.

– Черт возьми, Элинор. Наденьте этот сюртук.

Она ничего не сказала, но Фредерик увидел, как ее пальцы сжались в кулаки. Он зашел сзади нее и встал так близко, что его грудь соприкасалась с ее спиной. Поскольку она не протестовала, он осторожно накинул ей на плечи свой сюртук и поспешно отошел, пока не поздно. Пока не сделал того, что не следует, поскольку готов был заключить в свои объятия ее мягкое тело и целовать ее до безумия. Его Дыхание сделалось прерывистым от напряжения, когда он наблюдал, как она молча продевает руки в рукава.

Элинор вдохнула запах мужчины, сохранившийся в складках сюртука, и ее сердце тревожно забилось. Именно этого она опасалась, когда отказывалась надеть его одежду. И сейчас он стоял перед ней в рубашке и жилете, а его непокорные темные волосы развевались на ветру. Легкий намек на бороду оттенял его подбородок и скулы. В таком виде он выглядел еще более опасным. Почему мистер Уитби отказался сопровождать ее, предоставив это Фредерику? Казалось, Уитби с неподдельным энтузиазмом уделял ей внимание. Ей было приятно его общество, и она чувствовала, что он тоже испытывал удовольствие, общаясь с ней.

Но вместо мистера Уитби сейчас здесь перед ней в лунном свете стоял Фредерик – мужчина, которого она старалась избегать. И более того – его взгляд пугал ее.

Никто прежде не смотрел на нее так, как Фредерик, и она не понимала, что это означает.

– Чтобы вы знали, Элинор: увидев вас в таком платье, я теперь ни в чем не смогу отказать вам. Если вы скажете, чтобы я прыгнул с утеса, я охотно сделаю это.

– Я не знаю, должна ли обижаться или быть польщенной такими ироничными заявлениями, – сказала она, стараясь замедлить дыхание.

– Несомненно, быть польщенной. Ведь вы узнали теперь мою слабость. Стоит вам надеть это платье, и я буду в вашей власти. Вашим рабом, так сказать.

– Интересно, – тихо сказала Элинор. Ей хотелось бы верить в правдивость его слов, прикрытых шутливой иронией, хотя она понимала, что этого делать нельзя. – Это всего лишь красивые слова, Фредерик. Скажите, вы когда-нибудь встречали сопротивление женщин? Или они всегда сразу падали к вашим ногам?

Он запрокинул голову и расхохотался.

– Что в этом смешного? – спросила Элинор, чувствуя себя в глупом положении.

– Значит, вы сомневаетесь в том, что я говорю. Но разве вы не заметили, что я не отрывал от вас глаз весь вечер?

Конечно, она заметила, и от этого пульс ее учащался и ладони становились влажными каждый раз, когда она ловила его взгляд. Была ли это истинная страсть в глубине его темных глаз? Или она только принимала желаемое за действительное?

– Расскажите мне об Ирландии, – попросила Элинор, желая сменить тему. – О вашем семейном поместье в Коннемаре.

Фредерик молчал несколько секунд, а когда заговорил, его голос был мягким, почти благоговейным.

– По-моему, Эбби самое красивое место на земле. Оно расположено между озером и горным склоном, среди вековых дубов, и довольно часто покрыто туманом. Дом из серого сланца имеет прямоугольную форму и весьма хаотичную конструкцию внутри с выступающими повсюду балками. Позади него расположен огороженный стенами сад, половина которого занята цветами, а другая – овощами.