А теперь ей казалось, что она снова ждет, но в этот раз не знает, чего именно.

Мэри Джо постояла в ночной сорочке, которая так нравилась мужу. Она сама ее сшила за несколько лет до его смерти. Потратила многие часы, пришивая кружево к тонкому батисту. Роскошная получилась сорочка, но после смерти мужа она ни разу не доставала эту вещь из сундука. Непонятно, почему сейчас она ее надела? Возникла потребность вновь почувствовать себя женщиной?

Она принялась покусывать губу, пытаясь сделать вид, что внутри не проснулось желание. Оно все время напоминало о себе, как бы она ни старалась заглушить его. Тот факт, что оно возникло с появлением незнакомца, приводил ее в ужас. Он был воплощением всего того, от чего следовало бежать без оглядки, и сыну нельзя было позволять с ним видеться.

Воздух. Свежий воздух вернет ей благоразумие. Мэри Джо на цыпочках вышла из комнаты, чтобы не разбудить сына. Осторожно приблизилась к входной двери, открыла ее и осталась у входа.

Прохладный ветерок развеял душный зной, висевший над домом много дней. Как приятно было подставить навстречу ветру разгоряченное лицо.

Она с удовольствием понаблюдала за облаками, мчавшимися по темному небу. Спешат в другие края, чтобы досадить кому-то бесконечными дождями.

И все же она была благодарна дождю. Дождь помог незнакомцу. Смыл все его следы.

Незнакомец.

Ее мысли все время возвращались к нему. Она без конца ломала голову, как его защитить, пусть он и груб. и неблагодарен.

На крыльцо вышел Джейк и уселся рядом с ней, склонив голову набок. Он поскулил, чтобы привлечь ее внимание, а когда она наклонилась и рассеянно провела рукой по его ушам, заурчал от удовольствия.

— Джейк, — прошептала она, — и чем он мог тебе так понравиться?

Пес снова заурчал.

— От тебя столько же бед, сколько и от него, — сказала она собаке.

Джейк завилял хвостом, а затем, словно в подтверждение ее слов, бросился вниз по ступеням и выбежал во двор, который почти весь развезло от грязи.

Не обращая внимания на сырые ступеньки, она села и прислонилась спиной к столбику крыльца — идти в дом не хотелось. Темнота вокруг как-то успокаивала.

Почему она не боялась Уэйда Фостера? Потому что многое довелось испытать в жизни? В детстве она прошла через голод, когда погиб урожай, пряталась с матерью во время набегов команчей, со страхом ждала, вернется ли домой отец, а годами позже с таким же страхом ждала возвращения Джеффа.

Теперь она снова боялась, но не Уэйда Фостера, а саму себя, своих чувств и одиночества. До его появления она с этим справлялась.

Ее сделала моя жена. Она знала, что не сумела скрыть в тот момент потрясения. Ей до сих пор не верилось. Индейская уздечка. И ожерелье тоже индейское. То самое, которое он отчаянно искал, когда очнулся.

Вернулся Джейк, начал отряхиваться и забрызгал грязью Мэри Джо. Как приятно не думать о мелочах. Как приятно, когда есть одна забота — как бы хорошенько вываляться в грязи. Правда, теперь ему придется провести остаток ночи во дворе.

Наконец Мэри Джо поднялась.

— Побудешь сегодня сторожевым псом, — сказала она Джейку.

Вид у него был обиженный.

— На сей раз тебе это не поможет, — сурово продолжила она.

Пес заскулил, и Мэри Джо почти сдалась.

— Нет, — повторила она и, чтобы не передумать, ушла в дом, закрыв за собой дверь.

Ее не покидало чувство вины, хотя она знала, что через минуту Джейк примется бегать, разнюхивать, в общем, прекрасно проводить время.

Она же будет лишена приятного времяпрепровождения. В ее голове будут звучать все те же трудные вопросы о таинственном Уэйде Фостере.