— Хорошо, а что мне делать? — спросила она наконец, вытирая губы салфеткой. — Может быть, мне лучше вернуться в Кент? По крайней мере там я могу свободно выходить из дома.

Дэниел снова наполнил свой бокал, тщательно продумывая ответ. Он невольно вспомнил, как она уже однажды отреагировала на запрет куда-либо отлучаться, и совет Уилла действовать очень осторожно, чтобы не затронуть гордости Гэрри. У него вовсе не было желания доводить жену до открытого неповиновения. Это может привести к большим неприятностям. Он считал дерзостью ее упорное желание добиться своего и испытывал большое искушение дать ей резкую отповедь, как обычно поступал с дочерьми.

Но Генриетта — его жена, и если он хочет научить ее правилам поведения, то должен прежде всего обращаться с ней как с женой, а не как с непокорным ребенком.

— Может быть, ты плохо расслышала меня, — тихо произнес Дэниел. — Я сказал, что сегодня хочу встретиться с господином Филбертом один. Я возьму тебя на следующую встречу, чтобы узнать твое мнение и получить поддержку.

Генриетта поняла, что вопрос ставится совершенно по-другому. Она подозрительно посмотрела на мужа через стол, но он спокойно ел, выражение лица, как всегда, было спокойным, но веселые искорки, которые она привыкла видеть в его блестящих черных глазах, на этот раз отсутствовали. Этого предупреждения оказалось достаточно. Пора было предложить перемирие.

— Может быть, я не вполне тебя поняла, — сказала Генриетта немного натянуто. — Будь добр, передай мне, пожалуйста, морковь.

Конец ужина прошел если не в полном взаимопонимании, то по крайней мере в дружеской обстановке. Появился Джо с сообщением, что господина Филберта можно найти в Чипсайде в доме под вывеской «Золотой петух», и Дэниел сразу ушел.

Генриетта собрала со стола тарелки и отправилась на кухню. Она чувствовала себя в этом доме как-то неестественно. Они не были ни гостями семьи, ни официальными жильцами, чтобы пойти к себе наверх, оставив посуду неубранной.

— О Боже, леди Драммонд! — воскликнула Доркас, когда Генриетта робко вошла в кухню. — Вам не следует делать такую работу.

— Я только хотела помочь, — сказала Гэрри, передавая тарелки хозяйке. Кухня была светлой и теплой. Джо и муж Доркас сидели у огня, из печки, стоявшей у стены рядом с кухонной плитой, доносился приятный запах. — Я не хотела мешать вам.

Доркас посмотрела на молодую женщину и отметила тень грусти в ее больших глазах. Она походила на потерянного ребенка, и сердце Доркас смягчилось. В комнате наверху было одиноко, а ложиться спать еще рано.

— Садитесь, — сказала она. — Через минуту я достану из печки сладкие пирожки с яблоками. Они особенно хороши, когда свежие. Думаю, и кружка вина тоже будет не лишней.

Гэрри нравилось сладкое пряное вино. Голос хозяйки был оживленным и приветливым. Несмотря на хрупкость, в ней чувствовалась властность. Хотя ужин был весьма обильным, Гэрри не могла отказаться от пирожка с яблоками.

— Если вы уверены, что я не помешаю.

— Какая чепуха, детка. Садитесь. — Доркас жестом указала на длинную скамью рядом с кухонным столом. — Должна сказать, я не думала, что Дэниел женится на такой молоденькой девушке, — заявила она, ставя перед Генриеттой кружку вина.

— Я тоже не думала, что он собирается жениться на мне, — доверительно сообщила Гэрри, вполне успокоившись, так как теперь начался откровенный разговор. — Но он добр, а мои обстоятельства были таковы, что… — Она замолчала и пожала плечами. — Вам, наверное, неинтересно слушать это. Я хочу быть хорошей женой, но боюсь, что мне это не удастся.

Доркас поджала губы и энергично закивала головой, напоминая клюющую птицу.

— Сэр Дэниел никогда ничего не делал, предварительно не обдумав, даже когда ходил в коротких штанишках, так что об этом не беспокойтесь.