— О Боже… Боже мой! — задыхаясь, причитала госпожа Браунинг, обмахивая раскрасневшееся лицо. — О, мы погибли! Нас всех захватят в рабство!

— Мы с вами окажемся в турецком гареме, — сказала Генриетта с озорной усмешкой, глядя широко раскрытыми невинными глазами на леди, которая вцепилась в поручень со стоном ужаса.

— Твой юмор сейчас неуместен, — резко сказал Дэниел, в то время как Генриетта закусила кулак, чтобы не рассмеяться во весь голос. — Если дойдет до драки, мы слишком плохо вооружены, чтобы выйти из нее победителями.

— Но на нашем корабле есть пушки, — простонала госпожа Браунинг.

— Шестьдесят пушек и двести человек команды, — резко сказал ее муж.

— Однако у нас слишком мало боеприпасов, — заявил голландец, вытирая лоб засаленным шейным платком.

— Как же так? — У Генриетты пропало всякое желание шутить.

— Мы везем много товаров, — сообщил ей Дэниел. — Наш капитан по своему разумению решил, что нет нужды загружать трюмы невыгодным грузом, таким, как порох и ядра.

— Что будет, если они захватят нас?

— Твоя неудачная шутка может оказаться вовсе не шуткой, — сказал он.

— Мы отдадим им груз. Они, конечно, будут удовлетворены этим. — Господин Браунинг побледнел и затих.

— Будь все проклято на свете! Но я не отдам свой корабль. Он стоит тридцать тысяч фунтов! — проворчал капитан, сделав еще глоток бренди. — Дайте людям по чарке и очистите палубу, — приказал он боцману. — Мы будем сражаться с тем, что у нас есть. Хороший голландец стоит двух таких дикарей!

— Судя по скорости, они хорошо укомплектованы людьми, — задумчиво сказал Дэниел, глядя на быстро приближающееся судно. — Но мы можем обмануть их.

— Как? — спросила Генриетта немного нерешительно, боясь снова нарваться на острое замечание мужа.

— Демонстрацией своей мощи. — Он повернулся к капитану. — Господин Алмар, если на галере решат, что мы военный корабль и не заметят ничего такого, чем можно было бы поживиться, возможно, они раздумают связываться с нами и отправятся на поиски другой добычи.

— Верно. — Голландец одобрительно кивнул. — Мы выкатим все пушки, до зубов вооружим команду и очистим палубу от всего, кроме орудий. Отправьте женщин вниз. Женщинам не место на военном корабле, а если эти дикари что-нибудь учуят, нам не удастся их провести. Вы тоже, сэр, спускайтесь вниз. — Он махнул рукой в сторону господина Браунинга. — Вы выглядите, как купец… слишком пухлый.

Браунинг возмущенно фыркнул, однако повернулся к трапу, подталкивая вперед свою причитающую жену и бормоча, что он заплатил большие деньги не для того, чтобы защищать груз капитана, и что он не шевельнет и пальцем ради него.

— Дурак, — бесстрастно заметил Дэниел. — Пойдем, Генриетта, ты должна находиться в каюте. Я только возьму свой меч и пистолеты, господин Алмар, и сразу же присоединюсь к вам.

— О, но ты не можешь заставить меня сидеть внизу, когда тебе угрожает опасность, — запротестовала Генриетта, отталкивая его руку. — Я спрячусь на полубаке.

— Милостивый Иисус, Генриетта! Когда ты наконец поймешь, что все это очень опасно? — воскликнул Дэниел, толкая ее вперед. — Эти турки на вооруженной галере гонятся за нами не просто так.

— Я понимаю и поэтому хочу быть рядом с тобой, — сказала она, полагая, что ее желание вполне обоснованно.

Дэниел ничего не ответил. В каюте он пристегнул меч, перекинул через плечо нагрудный патронташ и сунул за пояс пару пистолетов. Генриетта с несчастным видом сидела на узкой койке, на которой они спали вместе. Дэниел чуть приподнял ее голову за подбородок и с улыбкой сказал:

— Не надо дуться, моя фея.