— Миледи Шона, не хотите ли отведать нашего чая?

Шона обернулась и увидела, что вопрос ей задала Джина Эндерсон, молодая миловидная, но болезненная деревенская девушка, отец которой работал в шахте. Она подала Шоне дымящуюся кружку. Оказалось, жены углекопов принесли с собой чай и рогалики, поскольку считали благословение праздником, новым открытием шахты. Шона взяла теплую кружку из рук девушки и поблагодарила ее. В это время чья-то рука обвила ее талию, и, развернувшись, Шона увидела перед собой Алистера.

— Что это ты сегодня сама не своя?

— Я? С чего ты взял?

— Просто показалось. Кузина, проявления хозяйской щедрости удаются тебе как нельзя лучше! — поддразнил он.

Несмотря на то что они были троюродными братом и сестрой, поскольку Гоуэйн приходился Шоне двоюродным дедушкой, они всегда называли друг друга кузенами, как и брат Алистера Аларих. Айдан также приходился ей кузеном, как сын Лоуэлла, а Лоуэлл являлся двоюродным дедушкой Шоны. На севере Шотландии слово «кузен» могло распространяться на несколько поколений.

Алистер понизил голос.

— Должно быть, тебе пришлось сломя голову нестись вниз по ступенькам и бежать вон из замка, прежде чем отец остановил тебя и высказался насчет твоей щедрости.

— Я просто выехала попозже, — солгала Шона. — Никого из вас в замке не оказалось.

— Какой удобный случай! Но, по-моему, ты поступила правильно.

— Ты же знаешь, мы в ответе за этих людей, — строго напомнила Шона Алиетеру. Оглянувшись, она заметила одного из детей, которые работали в самых узких штольнях некоторых туннелей. Она знала, что дети надрываются от непосильной работы повсюду — в больших городах, таких, как Глазго, Лондон и даже Нью-Йорк, но ее ужасала мысль, что малышам приходится трудиться в опасных местах. Она вела с дедушкой непрестанную борьбу и в конце концов добилась, чтобы детям разрешали работать в шахте не более нескольких часов в день.

Мальчишка, который привлек внимание Шоны, был ее любимцем. Несмотря на то что он рос в семье Эндерсонов в Крэг-Роке, было очевидно, что в нем течет кровь Мак-Гиннисов. Об этом красноречиво свидетельствовали смоляные волосы и синие глаза. Более того, у него были изящно изогнутые брови, отличающие членов семьи Шоны…

Она взглянула в упор на Алистера, соблазнившего не одну деревенскую девушку. Ходили слухи, что некогда он, обитатель замка, прельстился красотой юной Джины Эндерсон. Как бы там ни было, наверняка Алистер увлекся крестьянкой, пока Шона пребывала в отъезде, и вскоре слухи о его похождениях прекратились.

— Неужели ты и вправду встречаешься с этими людьми чаще, чем я считала прежде? — спросила она у Алистера.

Алистер рассмеялся, качая головой и совершенно не испытывая стыда, несмотря на свои прегрешения.

— Ну, кузина, ты зашла слишком далеко! Праведная кузина, неужели ты хочешь обвинить меня в том, что у нас в горах веками прибегали к родственному спариванию?

— Спариванию? — передернувшись, переспросила Шона.

— О, что я слышу из уст прекрасной леди!

— Миледи! — позвал Марк Мензис. — Вы идете? Его преподобие Мэсси готов начать особую церемонию в левой штольне.

— Конечно! — отозвалась Шона.

В это время к ней подошел Аларих, старший брат Алистера.

— Мензис, по-моему, Шоне не следует спускаться в шахту.

— Не беспокойся! — мягко настояла Шона, пожимая руку Алариху. — Я должна пойти. Если это небезопасно для меня, значит, небезопасно и для углекопов.

— Шона, не забывай о различиях! — твердо возразил Аларих.