- И я обещаю вам, что взамен сделаю всё, чтобы вы могли остаться в школе. Хорошо?

- Люси, если я буду вас поддерживать, то появиться ещё одной причиной больше, перевести меня! А не одной меньше!

- Но паркур это спорт! Это вид спорта, а не преступление! - Теперь я почти кричала. Я не хотела слишком быстро сдаться в этой схватки.

- Так же, как не является преступлением помочь школьнице или носить плохо сидящую подкладку шорт! - Господин Мэй заморгал сбитый с толку, но я не дала ему времени, чтобы ответить. - Сильно пораниться можно и играя в футбол или катаясь на роликах и по крайней мере мы ведь больше не прыгаем с крыш домов! Сеппо всегда приглядывает за нами! Опасно становится лишь тогда, когда нам приходится делать это тайком или ночью, тогда ... тогда случаются вещи, которых не должно было случиться. Но если мы наконец сможем снова тренироваться в парке и наши родители поймут, что ... что в этом нет ничего скверного, тогда ... - Я не знала, что сказать ещё, но у меня и воздух-то закончился, чтобы говорить дальше.

- Нам это нужно, чтобы быть счастливыми, - нашёл Билли достойное завершение для моей пламенной речи, и я поражённо поняла, что глаза господина Мэйя вдруг наполнились слезами.

- Да. Да, я это понимаю. - Он подавленно шмыгнул носом, а потом застонав опустился на скамью, чтобы помассировать свой загоревший в солярии лоб. – Значит, вы в любом случае сделаете это. Правильно? Да, правильно, они это сделают. Сумасшедшие ... Одни только сумасшедшие здесь. Дурдом. Сумасшедшие девчонки, сумасшедшие мамаши, сумасшедшие коллеги, сумасшедшие парни. А я здесь самый сумасшедший.

Мы не прерывали его, но также не сдвинулись с места. Я хорошо могла его понять; я тоже часто так думала. Что меня сплошь окружали одни сумасшедшие, хотя эти сумасшедшие придерживались мнения, что сумасшедшая я.

- Вот это ... что произошло только что. - Господин Мэй снова посмотрел на меня и указал на стену. - Это была гимнастика. Хорошо? Ты хотела сделать стойку на руках. Ни о чём другом я не знаю. И я поставлю вам оборудование на подиуме именно для этого. Для классической гимнастики. Ясно? Вы провели меня, но я увижу это только при показе. Пусть Бог смилуется над вами ... Пусть Бог смилуется, Люси!

Я считала, что Бог ничего общего с этим не имеет, но даже не пискнула, и ребята тоже. Молча, мы ожидали, пока господин Мэй, застонав ещё раз, встал и вышел из зала. Но нам понадобилось несколько минут, пока мы решились заговорить друг с другом.

- Чуть всё не провалилось, - прошептал Сеппо и медленно покачал головой. - Он посчитал это клёвым, но мы били на грани провала ...

- Я думала, что теперь всё кончено. Правда, - призналась я и рассердилась на себя за то, что мой голос прозвучал слабо и тоненько. В моей голове шумела кровь. Каким маленьким стал наш мир - он состоял из этого жалкого спортивного зала, этой одной песни, нескольких трюков и самодельных вещей.

И нелегала, который проводил свой оздоровительный отпуск в женской раздевалке. И всё же это значило для нас больше, чем вся вселенная. Только применив насилие нас можно было выкурить отсюда.

- Малышке нужно в постель. Давайте на сегодня закончим, уже больше восьми часов. - Да, мне действительно нужно было в постель, Сеппо был прав. Но конец моего рабочего дня ещё не предвиделся. Сначала нужно было выполнить обязанности медсестры.

Кроме того брюки Сердана ожидали последнего штриха, а завтра была уже пятница. Генеральная репетиция. Было слишком много, что ещё нужно было сделать, чтобы откладывать иголку и нитки в сторону и ехать в Хемсхоф, даже если я пообещала маме быть дома самое позднее в девять часов вечера.

- Можете спокойно идти, я уберусь и доделаю один шов, так я не могу оставить их лежать.

Зевая, я взяла брюки и включила свет швейной машинки. Как всегда, когда я за ней работала, ребята наблюдали за мной, как загипнотизированные кролики.