Тогда я могла стать фурией. Только вчера я бросила в Билли ножницы, потому что он всё время думал, что должен контролировать меня, при шитье его футболки. Он боялся, что под ней можно будет увидеть его жир - как будто я сама не подумала об этом! Конечно же подумала. И потому, что иногда и ребята учились на своих ошибках, они один за другим, прошли мимо меня, по возможности тихо и незаметно и закрыли осторожно дверь за моей спиной.

Когда я наконец закончила последний шов, мои глаза горели, а плечо казалось твёрдым как доска. Снова зевнув, я, спотыкаясь, побрела к Леандеру в раздевалку. Он не спал и оперся спиной на пятнистую стену. Его волосы свисали прядями, потому что я запретила ему мыться здесь под душем, и он выглядел уже красивее, чем сегодня. Тем не менее, он украл у меня, своей немного светящийся, кривой улыбкой, последнюю уравновешенность. Как ранее господин Мэй, я, застонав, опустилась на край лежанки и потёрла глаза, как будто только что мимо прошёл Песочный человек.

- Ты чувствуешь себя лучше...

- Да. - Голос Леандера был всё ещё хриплым, но получил новую силу. Может быть он сможет даже снова петь. - А ты хуже ... Что у тебя болит?

- Всё, - ответила я непривычно плаксиво. - Но прежде всего правое плечо ... ой. - Я скривила лицо, когда мои пальцы нащупали затвердевшие мышцы шеи.

- Мне натереть тебе его тигр-бальзамом? Он также помогает против боли в мышцах. - Также - это хорошо сказано, подумала я. Против кашля Леандера он вообще не помог. Только благодаря антибиотику его состояние постепенно улучшилось. Но это была не та причина, по которой я колебалась и внезапно не знала, куда направить взгляд.

- Я ... э ... ещё не мылась под душем и ...

- Я тоже. Но, не смотря на это, я всё же могу натереть твоё плечо, не так ли? - Улыбка Леандера превратилась в сардоническую насмешку.

- Но ... для этого ... - Для этого мне будет нужно снять футболку. И строго говоря, также майку. Бюстгальтера на мне не было одето. Что означало, что на мне останутся одеты только штаны и обувь.

Воспоминание страха, который я внезапно испытала, когда Сердан во Франции хотел охладить мои сгоревшие на солнце плечи творогом, закралось ко мне в голову, но то, что я чувствовала сейчас, было не страхом. Это было что-то другое, чего я ещё не знала. Моё лицо горело, и я была так возбуждена, что моё сердца при биении вставило несколько весьма своевольных скачков.

Я хотела убежать и в то же время остаться, хотела, чтобы Леандер натёр моё плечо и наорать на него, как только ему на ум пришла такая дурацкая идея и что он себе воображает, что думает, будто я сниму перед ним мою последнюю рубаху. Во время этих ураганных мыслей раздевалка показалась мне ещё более убогой, чем итак уже всё это время. Нет, в таком месте я не хотела показывать Леандеру моё плечо. В первый раз.

То, что он, уже должно быть видел мои голые плечи, вблизи и из далека, на протяжении всех этих лет, во многих случаях, при этом не играло роли. Это будет в первый раз. Потому что я сделаю это сознательно.

- Мне нужно идти, - промямлила я и сделала поспешный шаг к двери. - Выпей свою таблетку, хорошо? До завтра.

Как только я села в трамвай, то могла думать только об этом. Руки Леандера. Дурацкий тигр-бальзам. Моё голое плечо. Дома стало ещё хуже. Я не смогла разумно ответить на мамины многочисленные вопросы, а что-то съесть тем более. Даже пить далось мне не легко.

И когда я наконец лежала одна в кровати, чуть ли не больная от усталости и боли в мышцах, я поняла, что разучилась и спать.

Но в одном я была уверенна: Если бы позволила, чтобы Леандер натёр мне плечо, то не смогла бы больше спать ни минуты.