На первом этаже никого не было, тогда Лешка поднялся по винтовой лестнице на второй этаж. Там оказался бар, за стойкой которого скучала высокая светловолосая девушка. При виде бутылок на стойках студент понял что нестерпимо хочет пить. Он пошарил по карманам и обнаружил смятую стотысячную бумажку русских рублей.

- Валюту принимаете? - хрипло спросил он.

- Доллары, марки? - лениво ответила девушка.

- Рубли. - Ответил ей Лешка.

- Ой уж валюта! - фыркнула барменша.

- Да уж посерьезнее ваших купонов туалетных. - Внезапно обиделся за страну и родные рубли Лешка. - Стакан сока налейте, пожалуйста.

Девушка долго ковырялась со сдачей и протянула ему толстую пачку засаленных синих украинских бумажек. Он рассовал их по карманам, даже не пересчитывая. И только после этого светловолосая спросила:

- Какого сока?

- Ананасового.

- Ананасового нет.

- Тогда яблочного.

- Яблочного тоже нет.

- А какой есть?

- Только виноградный.

- Зачем тогда спрашиваете, бляха медная! - разозлился Лешка. - Наливайте виноградный.

Она равнодушно поставила перед студентом запотевший, еще советского производства граненый стакан с божественной влагой. Сок был такой холодный, что немедленно заломило зубы, но пить хотелось так, что этот холод не помешал залпом опрокинуть стакан в себя.

- Повторите, пожалуйста! - Севшим голосом сдавленно произнес Лешка и протянул ей хохлятскую бумажку.

Она также флегматично налила в опорожненный стакан еще порцию. На этот раз Лешка пил наслаждаясь сладким, почти приторным вкусом сока.

- Скажите, как отсюда можно вниз спуститься?

- На канатке. - радушия в голосе барменши явно не наблюдалось. Редкий залетный в начале мая клиент не радовал ее богатым заказом французского коньяка или хотя бы массандровского вина.

- А где эта канатка? - надоедал ей Лешка.

- Выйдешь - увидишь. - Небрежно тыкнула она ему.

- Понятно. - Вздохнул в ответ студент. И следующий вопрос явно удивил королевну бара.

- А число сегодня какое, не подскажете?

- Осьмогу травня. - приподняла она брови.

- Чего? Какого еще травня?

- Мая по-москальски! - скрестила она руки на груди и вполне по-русски продолжила: - Еще будешь заказывать?

- Нет уж спасибо, а то еще оккупантом начнете называть! - буркнул он в ответ и, спустившись на по-прежнему пустой первый этаж вышел на жаркую улицу.

"Восьмое мая..." - подумал он. Оказывается целые сутки он был не то без сознания, не то в сознании, но... И за эти сутки умудрился пройти более сорока километров, от Мангупа, по Старой Ялтинской дороге на яйлу Главной гряды Крымских гор. И только вчера утром они втроем шли по долине к Эски-кермену. И только вчера они еще были живы. Неужели только вчера? От этих мыслей почему-то засаднила левая ладонь, он посмотрел на нее и увидел привет из вчерашнего дня - круглый, вспухшийся пузырем ожог.

И впрямь, сразу позади неприютного приюта торчали, незамеченные в начале, бетонные коробки от которых куда-то вниз уходили стальные тросы.

У билетных касс стояла группа санаторников, приезжавших сюда видимо на экскурсию.

Вместе с ними Лешка и попал в кабинку канатной дороги. Обнаружив, что за последние дни он отвык от людей, студент забился в угол кабинки. Впрочем, чистенькие, аккуратненькие отдыхающие тоже сторонились его - грязного, пахнущего дымом, потом и еще чем-то непонятным, нецивилизованным, а может быть и нечеловеческим.

Экскурсовод, типичная для работника культуры полноватая женщина в круглых в пол-лица роговых очках и волосами, затянутыми в сальный пучком неприязненно косилась на него всю дорогу, что не мешало ей вдохновенно, с легким привизгиванием в тысячный раз перевирать легенды об Ай-Петри.