– Мне кажется… мне кажется, что я подарила эту фотографию Мирьям. Вместе с тремя другими.
Натаниэль перевел взгляд на Мирьям.
– А что скажете вы? – спросил он.
Та молча пожала плечами.
– Я же говорил вам, – Ицхак Шейгер решил прийти на помощь жене. – Фотография действительно была у нас, но потом куда-то исчезла… – видимо, он сам почувствовал насколько беспомощно звучит его объяснение, потому что замолчал и нахмурился.
– Это правда? – спросил Ронен у Мирьям.
– Видишь ли, Ронен, – сказал Натаниэль так, словно в кабинете находились только они двое, – этих троих – Головлеву, ее кузину Мирьям и покойного Шломо Мееровича связывали особые отношения. Мирьям Шейгер была виновницей развода своей родственницы с мужем.
Тишина, воцарившаяся после этих слов, оказалась столь глубока, что даже сам Натаниэль немного испугался. Он внимательно обвел взглядом замершие фигуры собравшихся.
– Да, – сказал он и развел руками. – Это так. И я не думаю, что кто-нибудь всерьез станет оспаривать мои слова.
– Не будет, – сказала вдруг Мирьям. Она выпрямилась и с вызовом посмотрела на детектива. – Никто не будет. Потому что, как мне кажется, все и так знают это. Никакого секрета вы не раскрыли. У меня был роман с Шломо – тогда он звался Семеном – сразу после их свадьбы. Но, во-первых, Лариса сама виновата. Она очень быстро охладела к мужу. А во-вторых – мы, действительно, не встречались с ним в Израиле. То есть, я знала, что он репатриировался.
– Если не секрет, откуда? – спросил Натаниэль.
– Не помню. Это имеет какое-то значение?
Натаниэль вышел из-за стола и подошел к Мирьям.
– Ваш муж знал об этом?
– Да, – ответил вместо Мирьям Ицхак. – Я знал. У жены не было секретов от меня. Но, честно говоря, меня мало волновало прошлое. Тем более, прошлое советское.
Мирьям взглянула на мужа с удивлением, но промолчала. Натаниэль повернулся к Головлевой. Та сидела, чуть склонившись к Алексу и внимательно слушая перевод. Она не поднимала глаз ни на двоюродную сестру, ни на детектива.
– Понятно, – сказал Розовски. – Видишь, Ронен, появляется новый фактор, верно?
Инспектор осмысливал услышанное. Вмешался адвокат.
– Извините, Натаниэль, но я пока не вижу связи между обвинением Головлевой в убийстве и старым романом госпожи Мирьям, – сказал он.
– Все очень просто, – Розовски прошелся по кабинету. Сделать это было сложно из-за обилия людей. – Все очень просто… Представим себе следующее: предположим – только предположим, что госпожа Мирьям сейчас сказала нам неправду, – он жестом остановил протест со стороны четы Шейнер. – Я ведь говорю: предположим. Предположим, что их связь возобновилась в Израиле. И что женщиной, имени которой не знала госпожа Меерович, но о связи которой с мужем она знала была именно Мирьям.
– Говорите что угодно, – сказала Мирьям устало. – Мне все равно.
Ронен Алон недоверчиво посмотрел на Натаниэля.
– Но в роковой вечер в квартире была не Мирьям. И не Далия, – сказал он. – Там была Головлева.
– А ты представь себе, – сказал Натаниэль, – что покойный вовсе не охладел к своей бывшей супруге. Допустим, узнав от Мирьям о ее приезде, он решил с ней встретиться. Учти, ситуация более чем благоприятствует встрече: серьезная размолвка с женой – не исключено, кстати, что она могла бы привести к очередному разводу. |