Юлиан Семенов. Непримиримость
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Бесспорных оценок и утверждений не существует, слепая приверженность
раз и навсегда заданной схеме свидетельствует о малом интеллектуальном
потенциале, литое "подвергай все сомнению" как было, так и остается
индикатором революционности мысли.
Чаще всего бесспорность оценок проецируется на предмет истории; если
технические науки по природе своей не переносят схем и высочайше
утвержденных ограничений да, в общем-то, и неподвластны им, поскольку таят в
себе некий феномен "опережаемости" среднего уровня знаний, то история (и,
увы, экономика) вносит коррективы в самое себя раз в столетие, а то и реже.
В этом смысле крошечный отрезок развития человечества, период с
девятьсот седьмого по девятьсот двенадцатый год, проецируемый на одну шестую
часть земной суши, то есть на Россию, является беспрецедентным исключением,
ибо часть исследователей относится к этой поре как к вполне благополучным
годам нашего государства, отмеченным началом демократического процесса столь
непривычного для традиций абсолютистского строя, в то время как другая часть
ученых видит в этих именно годах окончательное созревание того накального
чувства гнева, которое и привело к свержению династии Романовых и торжеству
социалистической революции.
Эти исследователи (в противовес тем, которые в своих поисках
руководствуются более эмоциями, чем объективным анализом фактов) утверждают,
что после разгрома первой русской революции, несмотря на провозглашение ряда
свобод, - под скипетром самодержавного государя и надзором тайной полиции -
сановная реакция России начала массированное наступление на самое понятие
прогресса всячески старалась оторвать страну от Европы, переживавшей
экономический бум, страшилась "диффузии республиканских идей" и не хотела (а
может быть, не могла) видеть реальные процессы, происходившие в стране.
Именно эти годы не могут не привлекать к себе пристального внимания
историков ибо глубинные сдвиги социальной структуры русского общества со
всей очевидностью подтверждали положение о затаенной сущности кануна
революции "Низы не хотят жить по-старому, верхи не умеют жить по-новому".
Надежды на программу, выдвинутую политическим лидером (таким в ту пору
считали Столыпина) были лишены основания, поскольку даже самый одаренный
политик обречен на провал если он лишен поддержки масс, во-первых, и,
во-вторых, пытается провести нововведения самолично без помощи штаба
убежденных единомышленников.
Действительно, несмотря на все потрясения первой русской революции,
государственный аппарат империи - не только охранка, армия и дипломатия, но
и министерства промышленности торговли связи, транспорта, финансов - остался
прежним по форме и духу смена двух-трех министров не внесла кардинальных
коррективов в экономический организм страны, что совершенно необходимо
мировому прогрессу, который вне и без России просто-напросто невозможен.
|
