– Vox populi – vox dei, не правда ли? – усмехнулся Кудеяр, когда они отошли подальше.

– Возможно… – сказал Сабинин, краем глаза сторожко наблюдая, не идет ли кто следом, не крадется ли в чащобе.

– Бросьте вы, – усмехнулся перехвативший его взгляд Кудеяр. – С этой стороны никаких неприятных сюрпризов более не последует. Как вы догадались и когда?

– Да почти сразу же, как только вернулась способность логически осмыслять виденное, – усмехнулся Сабинин. – Я офицер, вы не забыли? Очень уж недавно я перестал быть офицером… У ваших ряженых казачков насквозь неправильный прибор.

– Простите?

Сабинин терпеливо, с ноткой превосходства пояснил:

– Понятие «прибор» охватывает собою лампасы, погоны, выпушки, кант, петлицы. Все перечисленное должно быть одного цвета. Меж тем ваши сообщники… ах, простите, товарищи! Ваши товарищи являли собою фантастическую, не существующую в природе смесь. Лампасы Оренбургского казачьего войска – и околыш Донского, притом что канты и вовсе – Уральского… Подобных казаков в природе попросту не могло существовать. И ваш жандарм… Да помилуйте! Сюртук, не спорю, жандармский – но у любого военного, жандарма в том числе, они ведь по кавалерии числятся, сюртук является парадной формою одежды. Па-ра-дной! Хотя мы, армейцы, с господами жандармами не общались и не допускали их в офицерские собрания, но форму их знать были обязаны… Ну, кто отправился бы в лес ловить контрабандистов в парадном сюртуке? Будь то жандарм, офицер пограничной стражи, армеец – в любом случае он надел бы китель или гимнастерку… И фуражка, наконец! На нем самая что ни на есть заурядная фуражка пехотных полков, кант пехотный, а не жандармский… Портупея, наконец. Черная, устаревшего образца. Еще семь лет назад, в девятисотом, черные перевязи были заменены галунными, нововведения не могли не дойти даже до этого захолустья. Вот так-то, милостивый… товарищ!

– Да, это вы ловко… – в некоторой задумчивости отозвался Кудеяр.

– При чем тут ловкость? Есть вещи, которые кадровый офицер обязан знать назубок и помнить постоянно…

– Ловко… – повторил Кудеяр.

– Вы не костюмерную театра ограбили, часом? – не удержался от шпильки Сабинин.

– Нет, что вы. По случаю досталось, с бору по сосенке.

– Это видно, – ехидно продолжал Сабинин. – Особенно впечатляет солдатская казачья шашка на жандарме… С а бл и они носят, сабли! Пояснить вам разницу?

– Не стоит, – отмахнулся Кудеяр. – Я услышал достаточно. Что ж, и на старуху бывает проруха… До сих пор те, кто подвергался проверке, принимали все за чистую монету.

– Понимающего человека не нашлось.

– Да, разумеется… – задумчиво согласился Кудеяр. – Я сделаю для себя выводы, не сомневайтесь. Положительно, вы полезный человек, Артемий Петрович, я все больше в этом убеждаюсь… Вот если бы вы еще были со мной искренним…

– Что же, я до сих пор был с вами неискренним? – натянуто усмехнулся Сабинин.

– В том-то и дело, – тихо, серьезно сказал Кудеяр. – Вы лихо и беззастенчиво лгали – сначала моим товарищам, потом мне. Я вас убедительно прошу, не хватайтесь за ваши браунинги.