Решительный стук в дверь.

– Войдите, – раздался почти над головой спокойный голос Кудеяра, – ну да, так и есть, это Кудеяр отчего-то вернулся.

– Простите, что побеспокоил, Дмитрий Петрович, – послышался голос доктора Багрецова. – Дело у меня к вам совершенно пустяковое…

Скрипнул стул.

– Михаил Донатович, ничего, если мы поговорим на ходу? – сказал Кудеяр. – Право, я ужасно спешу, совсем было уехал, но встретил знакомого, пришлось вернуться…

– Ради бога, ради бога! Какие могут быть китайские церемонии? Да и речь о совершеннейшем пустяке…

– Ну, тогда пойдемте. Фиакр ждет.

Две пары ног проследовали к двери, слышно было, как в замке дважды поворачивается ключ. Настала совершеннейшая тишина. Сабинин понимал, что никто не расставляет ему ловушку, что произошла чистейшей воды случайность, но все равно не мог себя заставить вылезти из-под кровати. Его даже сотрясла нервная дрожь – оказывается, хлеб взломщика чертовски горек…

Взяв себя в руки, он вылез, старательно отряхнулся и вновь подступил к верхнему ящику стола. Там все было по-старому, только исчезли железнодорожные билеты и телеграмма из Данцига. А в общем, более ничего интересного. Тумба стола и вовсе незаперта, там, кроме коробки патронов к браунингу, нет ничего, хотя бы отдаленно связанного с нелегальщиной. Что ж, дерзкая эскапада все же была предпринята не зря…

Заперев ящик, приведя свою одежду в безукоризненный порядок, он выскользнул из номера, быстренько запер дверь отмычкой. Кажется, обошлось…

Ни на лестнице, ни по пути к воротам никто ему не встретился. У стены вновь кипела работа – дворник с племянником старательно и неумело ширкали рубанком по комлю древка, а Обердорф, звеня регалиями и багровея от усердия, в голос ими руководил, чем вносил лишнюю сумятицу и нервозность. Доктор Багрецов наблюдал за ними с затаенной в усах улыбкой.

– Нет, все-таки против русского умельца австрийские – что плотник супротив столяра… – вполголоса сказал он Сабинину. – Право слово, так и тянет помочь, тут работы-то на минуту, – да нельзя. Противу немецкого порядка. Не имеет права герр доктор на улице с рубанком возиться, неуместно… Коля, где это вы ухитрились изгваздаться?

– А что?

– У вас спина в пыли, вот тут, за плечом… Давайте помогу. – Он властно развернул Сабинина спиной к себе и тщательно вытер платком пиджак. – Где это вас угораздило?

– Запонка под кровать закатилась, – ответил непринужденно Сабинин. – Пришлось на четвереньках ползать… Вы не видели Дмитрия Петровича?

– Только что уехал на извозчике. С каким-то седым господином – этакий диккенсовский персонаж в старомодном сюртуке, с орденской розеткой…

«Совсем интересно, – подумал Сабинин. – Если это не мой заочный знакомец, британский майор, отчего-то любящий себя именовать бельгийским адвокатом, то я – католический патер». А вслух посетовал:

– Жаль, у меня дело к Дмитрию Петровичу…

– Господин Трайков? – послышался вежливый голос. – Доброе утро, рад вас видеть…

Сабинин неторопливо обернулся. Перед ним стоял молодой полицейский комиссар Генрих Мюллер собственной персоной, только на сей раз не в вицмундире, а в партикулярном, даже с гвоздикой в петлице.