— Никаких последствий не будет, дорогая моя, если ты проявишь хоть немного такта. Вообще не понимаю, из-за чего столько шума!

— Хорошо же, я буду сама любезность. А вы, лорд Питер, не страдаете от поденщиц, я надеюсь?

— Боже праведный, конечно, нет! — перебил жену Джордж. — Уимзи живет пристойно. На Пиккадилли о возвышенных радостях нищеты и не ведают.

— Мне изрядно повезло, — отозвался Уимзи с покаянным видом, что неизбежно порождается обвинением в избыточном богатстве. — Мой дворецкий предан мне всей душой и исключительно понятлив; он заботится обо мне, точно мать родная.

— Да уж, небось, помнит свою выгоду, — сварливо заметил Джордж.

— Право, не знаю. Думаю, Бантер останется мне верен при любом раскладе. В войну он некоторое время состоял при мне сержантом, мы с ним вместе в такие переплеты попадали, что вспомнить страшно; а когда все закончилось, я разыскал его и взял к себе. Бантер, разумеется, и прежде состоял в услужении, но хозяин его погиб, семья разъехалась, так что моему предложению он только порадовался. Просто не знаю, что бы я теперь без Бантера делал.

— Это он обеспечивает вас фотографиями, когда вы идете по следу преступника? — предположила Шейла, торопливо хватаясь за эту, как ей казалось, безобидную тему.

— О да. В обращении с фотокамерой ему просто нет равных. Единственная загвоздка состоит вот в чем: он время от времени запирается в темной комнате, а мне приходится перебиваться самому. Я даже телефон к нему провел. «Бантер?» — «Да, милорд!» — «Где мои запонки?» — «В среднем отделении третьего выдвижного ящичка справа в комоде, милорд». «Бантер!» — «Да, милорд». — «Куда я задевал портсигар?» — «Сдается мне, в последний раз я наблюдал его на пианино, милорд». — «Бантер!» — «Да, милорд!» — «Я тут запутался с белым галстуком». — «В самом деле, милорд?» «Послушай, ты не можешь что-нибудь сделать?» — «Прошу меня простить, милорд, я произвожу проявление фотопластинки». — «К черту пластинку!» «Как скажете, милорд». — «Бантер… подожди… зачем все воспринимать так буквально? Докончи проявку, а потом приходи завязать галстук». «Всенепременно, милорд». А я, видите ли, сиди и страдай, пока эту треклятую пластинку не закрепят, или что уж там с ними делают. Просто-таки раб в собственном доме — вот что я такое.

Шейла рассмеялась.

— Отродясь не видела таких счастливых да балованных рабов! А сейчас вы что-нибудь расследуете?

— Ну да. Собственно говоря — ну вот, снова! — Бантер удалился от мира в фотографическую тьму на весь вечер. У меня и крыши над головой не осталось. Вот, скитаюсь неприкаянно, точно эта пташка без ног, как бишь ее там…

— Сочувствую: до какой же крайности нужно было дойти, чтобы искать приюта в нашей нищей конуре, — кисло рассмеялся Джордж.

Уимзи уже начал жалеть о том, что пришел. Миссис Фентиман досадливо хмурилась.

— На эту реплику можете не отвечать, — проговорила она, пытаясь свести дело к шутке. — Ответа нет и быть не может.

— А пошлю-ка я эту загадку тете Джудит в еженедельник «Веночки для Рози», — подхватил Уимзи. — «А. отпускает замечание, на которое нет ответа. Что делает Б.?»

— Вы уж извините, — промолвил Джордж, — собеседник из меня нынче никудышный.