Коннор пытается подавить страх, но не может. А он-то думал, что стойкости ему не занимать. Теперь он жалеет, что не нашлось никого, кто сделал бы то же самое, что он сделал для Старки, то есть убил бы, до того как ИКАР запустила в него свои когти.

— Повторить меню? Пожалуйста, скажи «да» или «нет».

— Заткнись! — выходит из себя Коннор. — Заткнись, сволочь!

— Прошу прощения, ответ не засчитывается. Поскольку ты, по-видимому, затрудняешься с выбором, я оставляю его за собой. Твой выбор… всемирные достопримечательности.

Перед Коннором проплывают различные картины, сменяясь в медленном, безжалостном ритме: гора Рашмор, Эйфелева башня, мост Золотые Ворота… Коннору трудно разобраться, где кончается он, а где начинается уже не он; анестезия размывает эту границу. Образы наводняют его мозг, словно спроецированные туда напрямую.

— Сейчас у тебя появится легкий зуд в конечностях, наиболее заметный в запястьях, локтях, коленях и лодыжках. Это абсолютно нормально, для волнения нет причин.

Великая Китайская стена. Скала Гибралтара. Ангкор Ват. «Над Коннором Ласситером никогда не будет заходить солнце. Между моими отдельными частями пролягут тысячи миль». Стена Плача. Пизанская падающая башня. Ниагарский водопад. «Я что, отправлюсь во все эти места? Будь моя воля, то черта с два».

— Я также могу предоставить широкий выбор музыкальных жанров. Пожалуйста, сделай свой выбор сейчас, КОНнорЛАСситер. Достаточно только сказать «техно-данс» или «довоенный рок».

Теперь вся надежда на Арджента и Рису.

Риса…

Коннор цепляется за ее образ, проецирует его на свой внутренний экран, перекрывая картины достопримечательностей. В комнате, где его держал Дюван, Коннор был так туго связан, что не мог прикоснуться к Рисе. Он все отдал бы за то, чтобы еще один, последний, раз провести ладонью по ее щеке. И неважно, чьей ладонью — своей собственной или Роланда.

— Пожалуйста, сделай выбор музыки сейчас.

Он знает: его жизнь стоила того, чтобы ее прожить, и он отлично справлялся с этой задачей последние два года, несмотря на слабые карты, сданные ему судьбой. Он знает, что это такое — спасти бессчетное количество жизней. Знает и каково это — прервать чью-то жизнь. Но лучше всего он знает, что значит любить. Он заберет свою любовь с собой, что бы его теперь ни ждало: пустота забвения, или пресловутый «лучший мир», или необъятная глобальная сеть пунктов назначения.

— Хорошо, я могу сделать выбор за тебя. Твой музыкальный жанр… диско двадцатого века.

Пришло время оставить поле боя. Пусть другие продолжат его дело. Все это время Коннора передергивало от клички «Беглец из Акрона», но сейчас он с гордостью принимает ее. Теперь, когда его личность растворится, сам Коннор не исчезнет — он окончательно превратится в легенду, а его прозвище станет символом противодействия расплетению.

«Не заберешь ли меня в Фанкитаун?»

А что сталось с орган-принтером? Остается только надеяться, что прибор удастся починить и он попадет в правильные руки. И что Кэм разоблачит «Граждан за прогресс», и что Лев обретет мир и покой. Все это действительно стоит того, чтобы надеяться. Удивительно: даже здесь, в чреве монстра, Коннор способен ощущать надежду.

— Возможен небольшой дискомфорт, когда ты почувствуешь, что утратил способность дышать. Для волнения нет причин. Дышать тебе больше не требуется.

Наверно, это действие анестезии, но на Коннора снисходит покой.