— Оплачено «Коалицией родителей за безопасное завтра»

Коннор незамедлительно уносит секретный артефакт в заднюю комнату. У юноши чуть ли не сверхъестественные способности управляться с различными механизмами, но на этот раз он даже не отваживается открыть крышку прибора из боязни что-нибудь испортить.

— Надо доставить его в надежные руки, — произносит он. — Кому-нибудь, кто разбирается в такой технике.

— И кто, — подхватывает Риса, — не поддерживает существующую систему. Кто не уничтожит его, а поставит на службу людям.

— В том-то и закавыка, — замечает Грейс.

Соня, прихрамывая, входит в каморку и застает всю троицу, чуть ли не с религиозным благоговением взирающую на принтер.

— Прекратите так на него пялиться! — чеканит она. — Тоже еще святые мощи нашли.

— Ну, вообще-то, на свой лад это тоже священный предмет, — возражает Риса.

Соня отмахивается:

— Инструменты не принадлежат ни Богу, ни дьяволу. Все дело в том, кто ими пользуется.

Она указывает тростью на старый сундук, намекая, что пора спускаться в недра.

Грейс с кряхтеньем отодвигает сундук в сторону.

— Чем это он набит? Свинцом, что ли?

Риса бросает взгляд на Коннора, и тот отводит глаза. Оба знают, что содержится в сундуке. Он сомневается, что Риса при всей ее проницательности догадывается, каким грузом лежит то письмо на его душе. Оно гораздо тяжелее, чем весь сундук в целом. Сколько же там писем, что он такой неподъемный?

Сундук отодвинут, и Соня отворачивает коврик, под которым скрывается дверь в подвал. Коннор, наклонившись, поднимает люк.

— Пора открывать магазин, — объявляет Соня. — Нравится вам или нет, а мне нужно деньги делать, так что отправляйтесь-ка вниз. Порядок знаете. Не шуметь, а главное — не воображать, будто вы такие бывалые, что вас не поймаешь. — Она указывает на принтер: — Заберите с собой. Мало ли какой любопытный сунет нос куда не следует и узрит его во всей красе.

Коннор не был в подвале Сони почти два года. Он попал сюда на второй день после того, как сбежал из дому. За эти два дня много чего случилось: Коннор захватил в заложники мальчика-десятину, транкировал юнокопа из его же собственного пистолета, обзавелся спутницей — воспитанницей детдома, сумевшей сбежать из автобуса, который вез ее в заготовительный лагерь… Какая же у них сложилась банда разномастных дураков! Коннор и теперь иногда чувствует себя дураком, но за это время произошли такие перемены, что ему кажется, будто он и дебошир, которым он когда-то был — два разных человека. Лев, когда-то невинный ребенок с промытыми мозгами, жаждущий собственного расплетения, — теперь старая душа в переставшем расти теле. Риса, которую поначалу заботило только выживание, впоследствии разоблачила «Граждан за прогресс» на национальном телевидении; но до этого ее позвоночник вышел из строя и был заменен на новый против ее желания. Что до Коннора, то он принял на себя командование самым большим в мире тайным убежищем для расплетов, которое, впрочем, оказалось не таким уж и тайным. Его сердце до сих пор кровоточит при воспоминании о разгроме Кладбища. Он дрался зубами и когтями — кое-кто назвал бы это истинной отвагой — но Инспекция в конце концов победила и отправила сотни ребят в заготовительные лагеря.