— Так вот, в Универе мы провели довольно классные деньки. Харьков, а особенно Университет, — это место талантов. Все мы были талантливы, горячи, ярки и счастливы. А потом случилось нечто ужасное — я женился.

— Ужасное?

— Я женился на женщине, которую не любил. Просто у меня тогда были совсем другие понятия чести. Так получилось — она моя первая женщина, я ее первый мужчина, значит надо под венец. Прожили вместе три месяца, понял что к ней я абсолютно равнодушен, а мамочку ее, деспотичную истеричку, просто ненавижу… Хотел уйти, но оказалось, что мы ждём ребёнка. Пришлось остаться. До сих пор, вспоминая те дни, думаю, что я ужасен. Мне внушили там это: «мы тебя, общажного, приютили, мы тебя кормим, ты дерьмо, а мы вот белые люди!» Два года так прожил. Потом не выдержал — взял гитару и ушел.

— Куда?

— А никуда, слонялся по городу, иногда ночевал в общаге, иногда на улице. Прятался от знакомых, на парах старался как можно меньше привлекать внимание друзей… Собственной матери год не писал и не отвечал на письма.

— Почему?

— Мне казалось, что я подлец — бросил жену с ребенком. Но я действительно не мог там больше находиться… Не хочу рассказывать всю эту грязь… С ребенком мне видеться до сих пор не дают.

— Мальчик, девочка?

— Сынишка, Санечка. Он очень классный, он явно в меня. Я его люблю, а вот не видел уже бог знает сколько времени. Так на чем я остановился? — он перешел к кофе, — да, даже с матерью не общался. Ты знаешь как ужасно, когда приходит такое жалостливое письмо, мол «родной мой, где ты, что с тобой, почему пропал»? А я не пишу ответ. Молча, со слезами на глазах читаю, и знаю, что отвечать не буду, потому что я сволочь и не достоин такой матери. — Леша нервно передернул плечами, Рита не заметила наигранность этого жеста. — Знаешь, как ужасно?

Рита знала, знала больше даже чем простое слово “ужасно”, она знала, как разговаривать каждый вечер с фотографией матери, как делиться с нею ощущениями и выкидывать письма, едва прочтя, выкидывать, чтоб не перечитать, и не решиться вдруг ответить. Потому, что врать не хочется, а правду о первой работе Риты мама не пережила бы.

“Слава Богу, что теперь я выбралась из всей этой грязи и могу, не стыдясь, писать маме о себе…” — подумала Рита, с сожалением вспомнив, что забыла ответить на последнее письмо из Лобытнанг.

— Потом я встретил Ленку, это моя вторая жена, она вытащила меня из всего этого дерьма. По паспорту мы с ней оба тогда были осупруженными. Ее муж мотался где-то в Питере, она жили вместе, пока учились там, а потом чего-то не сложилось у них. Ленка методом тыканья пальцем в карту с закрытыми глазами, выбрала Харьков, и решила в нём поселиться. Она тоже играет и поет, а мы — люди с гитарами — в любом городе тогда были желанны. С Ленкой познакомились случайно, в парке разговорились, просто, вот как с тобой сейчас, без каких либо намерений. Оказалось, что оба иногородние, обоим сейчас негде ночевать… Ну и тут меня осенило. Когда я еще жил у первой жены, в жуткой коммуналке — правда, в центре, что очень здорово, — тогда каждые выходные, все это семейство ездило на Салтовку купаться. Там была трехкомнатная изолированная квартира, без мебели правда…

— Так чего ж они жили в коммуналке?

— Мамочка обожала центр, а моя первая жена без мамы не могла сделать ни шагу, поэтому ну никак не могла она жить со мной отдельно от родителей.

— Как такое вообще может быть?

— Ну, вот так. Когда-то они мне поручили сделать еще одни ключи от той квартиры, уж не знаю зачем, но я тогда и себе копию сделал тоже.