— Вы знакомы?

— Да мой муж работал раньше вместе с Ритой.

— Мишка?

— Другого мужа у меня нет и не надо. Ну, заходите.

В коммуналке жили три семьи, Мишаня с Наташей, Лёшка с гитарой и еще кто-то, кого сейчас не было дома. Рита зашла в комнату и остолбенела. Перед ней стоял Алик, один из заходивших когда-то к Морозовым, еще на Салтовку, ребят.

— Ритуля? Какими судьбами? Леха, где ты ее взял?

— Так вышло, — Рита засмеялась, она всех здесь знала, это было здорово.

— Предлагаю задержаться здесь. Думаю, раз все настолько хорошо знакомы — нет смысла уходить, — шепнула Рита на ухо Алексею, и они удобно устроились на ковре в комнате.

— А Мишка где? — Наталья принесла чай.

— А нету. В командировке в Белгороде.

— А чем он сейчас занимается?

— Так, купи-продай. Ну, в любом случае, это больше чем заработки в вашей передаче. Тот непростительный мизер, что Миша там зарабатывал, и зарплатой-то назвать нельзя…

— Ну, это просто оттого, что Миша не приспособлен к агентской работе.

Все согласно загомонили.

— Знаете что? — Наталья выглядела до крайности возбужденной, — я так рада всех Вас видеть. А давайте напьемся, а?

— Чем?

— Есть самогон. Кто будет?

— Я!! — громко закричала Рита, вспомнив, что избавляться от навязчивого образа Володи путем алкогольного ухода в другие миры она еще не пробовала.

Верхний свет погасили, принесли свечи, взяли гитары. Алик с Лешей великолепно пели на два голоса. Рита усердно напивалась. Наталья, которую здесь называли исключительно Хомочка, подпевала и весело смеялась. Рите не становилось легче. Она чувствовала, что ей хорошо здесь, но понимала, что все это пройдет, и она снова вернется в свою пустую квартиру. И может даже никогда не увидит больше этих классных людей.

И тут Леша сел прямо напротив нее и тихо-тихо, явно только для нее одной, начал петь ее любимые, давно не слышанные песни, которые когда-то все вместе они пели под гитару еще в Лобытнангах, вместе со Славкой и дедом Олегом. «Надо же, как он угадал», — подумала Рита об Алексее.

Рита, сквозь туман в голове, ощущала себя опять той маленькой, доброй девочкой, той Ритулей из маленького северного городка. Прямо перед ней освещаемое колышущемся пламенем свечи мерцало серьезное лицо Алексея. Его глаза горели теплом и явно покровительствовали. Не тем безнадежно отчаянным, которым согревал Риту Володя, а открытым, плещущим горячим огнем преданности. Рита плакала. Голос Алексея звучал как бы отдельно от него самого, сильно громко, он призывал: “Возьмемся за руки друзья, утроим праздники из буден, своих мучителей забудем”.

И Рита забывала Володю с Татьяной. Забывала навсегда и переносилась в дивный мир музыки.

Алексей с Ритой сидели напротив друг друга, смотрели в глубину души собеседника, и объединялись. Между их соприкасающимися коленями, казалось, сейчас вспыхнет пламя. Это был разговор на двоих, они понимали собеседника, вот так без слов, из песни. Они были вне этой комнаты, вне этого мира. Бескрайние просторы тундры вместе с песней забирали их в свои объятия. Леша передал гитару куда-то в сторону, не отрывая взгляда от так много говорящих сейчас глаз этой загадочной, сильной и вместе с тем хрупкой северной девочки. Их руки порывисто соединились, его губы нашли ее лицо и страстно, отчаянно ласкали Ритины щеки, веки. Потом, спустя вечность, ее губы ответили. Как-то неосознанно Рита приняла этот поцелуй, не обращая внимания на непривычное ощущение колючести от Лешкиной бороды.

— Пойдем, покурим на балкон, а? — предложила она, ей так важно было избавиться от всех этих наблюдателей.