Со временем Рита четко поняла структуру работы своей организации. Рита с Сашенькой занимались передачей товара распространителям, кроме того, они следили за личной жизнью, увлечениями, связями, методами продаж, дабы суметь в случае чего приструнить взбунтовавшегося. Сашенька, огромный равнодушно-циничный парень вполне справился бы с этой работой и сам. Но он был человеком Андрея Игоревича, посему араб и папик не совсем доверяли ему. Посылать же одну Риту был категорически не согласен Игоревич, да и страшновато — мала еще. Из-за такой ситуации Рита должна была ежесекундно контролировать себя. Ни единого промаха не должен был заметить Сашенька, ни одной левой отдачи товара, каковые не раз приходилось делать Рите по личной просьбе отца. Девочка научилась общаться как с музыкантами, так и с часто посещающими их клуб бандитами. Риту начинали уважать там, и иногда девочка думала: “Не такое уж мы дно! Денег у нас поболе будет, чем у всей интеллигенции вместе взятой… А то, что тут матом ругаются, да гашиш курят, так это наоборот, хорошо. Это хоть правдиво. Вот такое мы дерьмо, и попробуй смой! Мы хоть не притворяемся. И вообще здесь меня ценят, здесь я нужна”.

За что ее ценят, Рита старалась не вспоминать в подобные минуты. С момента открытия клуба работать стало гораздо проще. Раньше Рите приходилось ловить ребят по концертам, по квартирам друзей, это было рискованно, ведь полно окружающих и проблематично, злачные довольно-таки места приходилось посещать. Сейчас торговля происходила прямо в клубе, и Рита вполне могла отслеживать дальнейшие каналы сбыта своего товара. Выезды, конечно, бывали, но не слишком часто. Некоторые Рита — с наивностью подростка, не осознающего, что, занимаясь криминалом, вести подробные записи не следует — описывала в дневнике.

«— Блин, какой-то козел не хочет светиться у нас в клубе, — Сашенька протягивает мне записку от отца. Порой я ненавижу отцовский почерк, именно из-за таких записок. Встречаться с клиентом где-то вне клуба, это всегда опасно, к этому всегда надо готовиться, а нас посылают вот так, известив за пятнадцать минут до встречи…

— Идем?

— Слушай, — Сашенька переходит на заговорщический шепот, — мне тут это, ну, в общем такое дело, телочка ко мне сюда сейчас придет. Может ты того, сама сходишь, а?

— Ты в своем уме?

— Ну а чего? Я ж, пока тебя не было, работал один. Никаких проблем возникнуть не должно, ты с работой уже давно знакома… А тут, понимаешь ли, она ждать не станет.

Бабник хренов! И попробуй откажись, будет три дня ходить со страдальческой физиономией. Да и потом, очень много для меня делал Сашенька, и от косых взглядов местных проституток, которые терпеть меня не могли, оберегал, и от слишком пьяных посетителей не раз вытаскивал. Не могу я ему отказать.

— Ладно, валяй. Только на глаза бороде не светись, у меня тоже неприятности будут.

— Слушай, я не маленький…

Сашенька уже заручился моим согласием и теперь может не подлизываться, а в своей обычной манере лениво хамить. Мразь он все-таки… Так давно работаем бок о бок, столько неприятностей на собственных задницах испытали, а он все еще стучит на меня Игоревичу. Хотя, может отец меня обманывает? Господи, я чувствую, что последнее время к людям стала, как к грязи относиться. Вот, если задуматься, кто мои друзья, так и ответить не смогу. Черт, терпеть не могу всего этого лицемерия: все праздники вместе, мы ведь общим делом заняты. А на самом деле, каждый только и думает, как бы другого кинуть. А я разве не такая? Нет, у меня запросы пока еще не те, мне пока не надо ни амбиции подкармливать, ни деньги воровать.