Стремясь удержать Галена на расстоянии, Амисия уперлась вытянутыми руками ему в грудь, однако сразу поняла, что из этого ничего не выйдет: под темными завитками и упругой кожей учащенно стучало сердце — в такт ее собственному.

— Сейчас не время спорить, кто больше виноват. Пойми: у меня нет ни гроша за душой.

— Что на тебя нашло? — Гален пожал плечами и легко поцеловал круглую впадинку у основания ее шеи. — Ты еще не знаешь своего брата, но Тирнэн — человек чести; он пожелает дать сестре богатое приданое, да только я этого не допущу. Будь уверена: я не возьму у него ни одной нитки.

Только Амисия открыла рот, чтобы продолжить спор, как Гален строго погрозил ей пальцем:

— Ты сама опасалась, как бы тебя не выдали за проходимца, падкого на чужое добро. А мне, по-твоему, не зазорно охотиться за богатой невестой? Вспомни, я с самого начала знал, что ты напрасно считаешь себя наследницей завидного состояния. Ты нужна мне такая, как есть: бесшабашная, своевольная, ненасытная в любви — хоть ты и умеешь изобразить невинность.

— Я же обещала исправиться! — воскликнула Амисия, но Гален осыпал ее дразняще-короткими поцелуями. — Никогда больше не буду причинять людям зло своими выходками. — Теперь Амисия замолчала по собственной воле, ожидая продолжения.

— Похвальное стремление, — заметил Гален, — только не переусердствуй. — Он запустил пальцы в каштановый шелк распущенных волос и притянул ее к себе. — Мне нравится твоя ненасытность! Поклянись, что ты никогда не станешь заманивать в свои сети другого мужчину, как заманивала меня, хоть я и не покушался на твою невинность.

— Выходит, ты все это время был ко мне равнодушен? — Раз уж Амисия прислушалась к голосу здравого смысла, ей нужно было выяснить все до конца.

Она не могла противиться колдовскому взгляду серебристо-зеленых глаз. А Гален, чувствуя свою власть над Амисией, тихо произнес слова, которые она жаждала услышать с тех самых пор, когда впервые увидела его в пещере:

— Я всерьез намеревался охранять твою непорочность, но лишь до того дня, когда можно будет прийти с открытым сердцем, чтобы просить твоей руки.

Амисии показалось, что лучше такого ответа ничего и быть не может, но все, что за этим последовало, оказалось еще прекраснее. Гален снова увлек ее в огненные дали, перед которыми померкли даже самые смелые мечты.

ЭПИЛОГ

Ноябрь 1216 года

— Итак, нам доставили еще одно подтверждение: король Иоанн скончался. Пал жертвой собственного чревоугодия, — сдержанно сообщил Гален, опуская на стол пергамент, который привез гонец из Дунгельда.

Амисия уютно пристроилась на коленях у мужа, расположившегося в большом мягком кресле, и с замиранием сердца слушала, как рокочет его голос. Между тем Гален без видимого сожаления продолжал:

— Едва ли найдется хоть одна живая душа, которая скорбит о его кончине. Разве что Гилфрей. Ты согласна?

Амисия печально улыбнулась, но в ответ лишь пожала плечами. Вся ее юность была омрачена жестокостью Темного Лорда; ей не хотелось, чтобы зловещая тень коснулась своим крылом нынешнего безмятежного счастья. Переступив порог замка Таррент, Амисия окунулась в атмосферу любви и радости.

Хотя в замке неотлучно находились граф Гаррик с женой, а также их младшая дочь, новобрачные были предоставлены самим себе. Им отвели западную башню, всю целиком. Супружеские покои находились на том самом этаже, где до глубокой старости прожил лорд Уильям, приходившийся дедом Галену и Уиллу. Здесь было всего две комнаты, зато они отличались необъятными размерами. Вдобавок опочивальня поразила Амисию неслыханной роскошью: в углу потрескивал огромный камин, а окна блестели настоящими стеклами!

— Я вижу, ты не хочешь о нем вспоминать.