Продолжая работать над своими рисунками, Клэр с надеждой подумала, что было бы хорошо жить так всю жизнь или хотя бы еще очень, очень долго. В квартире царила тишина. Все к этому времени уж спали. Клэр была совой в этой компании и любила работать по ночам. Было уже больше двух часов ночи, когда она наконец погасила свет и отправилась в свою спальню. Девушка почистила зубы, надела ночную сорочку и спустя несколько минут уже лежала в своей кровати. Клэр не ожидала, что все так сложится, но это были настоящий дом и семья, о которых она всегда мечтала. Никто не был ожесточенным или озлобленным, и они никогда не разочаровывали друг друга. Никто не приносил жертв, о которых пришлось бы жалеть всю оставшуюся жизнь. И квартира в Адской Кухне была островком безопасности, в котором все они нуждались, чтобы воплотить в жизнь свои мечты.

Глава 2

– Очень приятное упоминание о ресторане, – сказала Морган, когда Оливер ответил на звонок.

Он занимался связями с общественностью с того времени, когда окончил Бостонский университет двенадцать лет назад. Теперь брат занимал должность вице-президента в крупной нью-йоркской компании, и у него было несколько очень известных клиентов, в основном в мире спорта. Ему нравился Макс, и он старался сделать ему приятное при каждом удобном случае. Один из его клиентов, центральный подающий в команде «Янкиз», был тоже упомянут на шестой странице в этот день.

– Это было мило с твоей стороны, – сказала Морган.

Девушка хорошо ладила со своим братом. Он был ее единственным родственником, и они стали очень близки с тех пор, как умерли родители и они почти еще подростками остались одни.

Оливер со своим другом занимал уютные апартаменты в Верхнем Ист-Сайде и любил дразнить сестру за то, что она живет в Адской Кухне. Но они оба с удовольствием ходили к ней в гости и очень любили ее соседок. После смерти их родителей Оливер признался сестре, что гомосексуалист. Он сказал, что никогда не осмелился бы заикнуться об этом, пока был жив их отец. Он был подрядчиком, когда ему удавалось найти работу, и открыто критиковал геев, может быть, из-за того, что подозревал сына в нетрадиционной ориентации. Но Оливер не чувствовал себя ущемленным. К тридцати пяти годам он и Грэг, его партнер, прожили вместе уже семь лет.

У Грэга были свои семейные проблемы. Он был одним из пяти сыновей в простой католической семье в Квебеке. Четверо из них были профессиональными хоккеистами, и его отец был убит горем, когда Грэг сообщил ему, что он гей. Он открыто сознавался, что всю свою жизнь знал, что не такой, лет с девяти или десяти. Грэг просто любил мальчиков, и его отец со временем смирился с этим, хотя это его огорчало. Грэг и Оливер испытывали искренние чувства друг к другу, и Максу тоже нравилось проводить с ними время. Иногда они с Морган ездили кататься на лыжах с Оливером и Грэгом, когда Макс мог позволить себе отлучиться с работы. Он подшучивал над ними из-за их собак, что заставляло Оливера стонать от отчаяния. Это было одним из немногих разногласий между Оливером и Грэгом. У них было два йоркширских терьера и крошечная чихуа-хуа, по которой Грэг сходил с ума и одевал в миниатюрную форму «Рэйнджерз», сшитую кем-то специально для нее.

– Бога ради, ты весишь двести шестьдесят фунтов, и ты знаменитый вратарь. Неужели нельзя было завести собаку приличного размера, лабрадора или золотистого ретривера? С такими собаками мы выглядим как геи! – жаловался Оливер, но Грэг только смеялся.

– Мы и есть они, – напоминал он Оливеру и улыбался.

В ответ мужчина добродушно ворчал и регулярно угрожал завести сенбернара, но Оливер тоже любил своих собачек. И они с Грэгом никогда не пытались скрыть, кем являются. Грэг был одним из немногих знаменитых спортсменов, кто признавался, что гей.

– Не хочешь поужинать в ресторане в субботу? – спросила Морган брата, входя в свое офисное здание.