— Правда? — изумленно прошептала Келли.

— Да. И тогда мне пришла в голову мысль пригласить тебя на Родос, чтобы узнать получше.

— А он тем временем обручился с Пенелопой, — тихо заметила Келли.

— Ха! Я с самого начала разгадал этот фарс.

Разве не так? Я же видел, что ты ему нравишься, а пересуды слуг я не слушаю. Они говорили, что он каждую ночь проводит в твоей комнате.

Келли почувствовала, как ее лицо заливает краска.

Карлос засмеялся.

— Я же говорил, у него хороший вкус, у моего сына. Но мое чертово здоровье сделало меня ужасно нетерпеливым, ведь все это могло затянуться. И тогда я решил изменить завещание в твою пользу. Это был лишь способ поторопить его.

Келли горько улыбнулась.

— К несчастью, это обернулось против вас.

— Да уж. — Карлос тяжело вздохнул. — Мне следовало лучше знать своего сына. Он все делает по-своему. И вот я снова здесь и снова вмешиваюсь.

— Вмешиваетесь? — Келли вопросительно посмотрела на него.

— Я приехала просить тебя вернуться на Родос.

Она уставилась на него в полнейшем изумлении, но решительно покачала головой.

— Простите. Но я не могу.

— Ты нужна моему сыну, — вновь произнес Карлос. — Он очень несчастен.

— Это его проблемы, — резко ответила Келли. — Он ведь рассказал вам, что случилось?

— Рассказал. Ты была очень рассержена. Но, если ты любишь Марко, неужели не найдешь в себе сил простить его?

— Нет. И я уже говорила ему об этом. Старик печально улыбнулся.

— Ты слишком гордая. Это хорошо. За это Марко тебя и любит. Но, поверь, забывать о любви ради гордости глупо. Я лучше, чем кто-либо, знаю это. — Келли едва слышала его голос. — Лучше, чем… — Он умолк и, казалось, погрузился в свои мысли.

Келли ждала, чувствуя, что ему есть что сказать.

— Ты знаешь, что жена ушла от меня, когда Марко был еще ребенком. Она считала, что у меня связь на стороне. Никакой связи не было. Да, я заглядывался на женщин, но никогда не позволил бы себе зайти далеко. Я любил свою жену. С тех пор как ее увидел, она стала для меня единственной женщиной на свете. Ее недоверие сильно ранило меня, и я позволил ей верить в худшее. Когда она ушла, я был слишком горд, чтобы просить ее вернуться. — На щеке Карлоса что-то блеснуло. Если бы они разговаривали на улице, можно было бы подумать, что это капля дождя. — А потом… — Голос его дрогнул, и он замолчал. Через секунду, справившись с собой, он продолжил: — Прежде чем я успел понять, что потерял самое дорогое в жизни… она погибла.

Келли почувствовала, как комок подступает к горлу.

— Это так… печально, — прошептала она, положив свою теплую ладонь на руку старика.

Он медленно кивнул, а потом пристально посмотрел ей в глаза.

— Не повторяй моей ошибки. Марко любит тебя, и ты любишь его. Не позволяй старческой глупости и злым языкам разрушить вашу любовь. Возвращайся со мной на Родос и дай моему сыну еще один шанс.

Келли вздернула подбородок.

— Он просил вас сюда приехать?

— Нет. Но, думаю, он знал, что, будучи в Англии, я непременно увижусь с тобой. И он не отговаривал меня.

— Не слишком обнадеживающе, — заметила Келли с иронией в голосе.

— У Марко тоже есть гордость. Он прячет свою боль, с головой погружаясь в работу. Фактически все дела ведет он один.

— Значит, вы все-таки добились своего? Старик покачал головой.