Глаза у нее блестели.

– Представляешь, Кать, этот книжный жулик выхватил нож – ну, правда, мне потом рассказали про нож, я сама не разглядела ничего! – ударил меня в бок…

– Ножом?!

– Типун тебе на язык, – отозвалась легкомысленная авторша детективных романов и махнула на Митрофанову рукой, в которой было зажато большое яблоко. – Кулаком он меня ударил! Кулаком! Между прочим, до сих пор болит и во рту горько. Он по печени меня ударил, сволочь! Тут я, ежу ясно, повалилась, а он меня схватил за шиворот, а мне показалось, что за уши, и так, что уши начисто оторвал! – Тут она посмотрела в старинное зеркало с потемневшей и растрескавшейся амальгамой, как бы проверяя, на месте ли уши. Уши были на месте. – И выволок на улицу. Еще он орал – «не подходить, я ее зарежу», и всякое такое. Как в кино. А потом он меня бросил и убежал. Ну, тут уж Марина подскочила и все остальные.

Поливанова вздохнула. Катя смотрела на нее.

– Коленки сильно ободрала, – сказала писательница тихо. – Бок болит. Пиджак выбросить, наверное, придется. Отвезу Викусе, она посмотрит, можно ли спасти. Джинсы точно не спасти, я их уже выбросила…

– Маня, не плачь.

– Я не плачу. Я испугаться-то как следует не успела, правда! Только непонятно, зачем нужно из-за книг, ты понимаешь, из-за книг, на людей бросаться и тыкать в них ножом среди бела дня!

– Маня, перестань реветь.

– Я перестала. А Маринка Леденева как перепугалась, ужас! У нее вместо лица был один сплошной испуг!

– Это невозможно, – заявила Митрофанова, чтобы как-то отвлечь писательницу от переживаний. – Леденева не может перепугаться. Она же Леденева! Не человек, а глыба льда, столп книжной отрасли, оплот Книжной палаты и железная леди книжного бизнеса в одном лице.

– Она даже потом заплакала. – Маня осторожно положила надкусанное яблоко на старинный прадедушкин комод. – Я ее утешала. Есть хочется, а во рту сплошная горечь. Не могу. Нет, главное, ведь из-за книжек! Он же мог меня убить, понимаешь? Просто взять и убить, потому что он вор и его поймали с поличным.

Она ушла в глубину квартиры и оттуда приглушенно сказала:

– Нет, странно это. Не вяжется. Вор – значит вор. Откуда у него оружие и… навыки? Он все это проделал очень профессионально.

Катя пошла ее искать.

– Что он проделал?

Маня в задумчивости стояла возле буфета. Видимо, хотела достать чашки и позабыла, зачем полезла.

– Толкнул охранника. Выхватил нож. Знаешь, таким движением… моментальным. И с ножом он точно умеет обращаться. Я даже не разглядела его, этот самый нож! И охранники не разглядели.

– И что это значит?

– Это значит, что вор на самом деле не вор, а бандит, причем хорошо подготовленный.

– А есть разница?

– Гигантская, – протянула Маня. – Огромная! Так, у нас с тобой на выбор виски двадцатилетней выдержки – это если мы хотим нахрюкаться, как свиньи. И шампанское «Вдова Клико» – если мы хотим разыгрывать приличных. Ты чего больше хочешь, нахрюкаться или разыгрывать?..

– Маня, ко мне сегодня приехал Дэн Столетов, помнишь, из журнала «День сегодняшний»?

– Приятель нашего Берегового, – кивнула Маня. – Он хотел взять у меня интервью?

– Он не хотел интервью.

– Так виски или шампанское?

– И Береговой не наш, – с нажимом сказала Митрофанова. – Он просто работает в нашем издательстве.

– Работает в нашем издательстве, следовательно, наш!..

Митрофанова вздохнула:

– Столетов мне сказал, что Береговой в тюрьме.

– Тю! Защищал девушку от злодеев?

– Убил Сергея Балашова.