— Хорошо. Следующий вызов в национальную сборную — его.

— Одно меня беспокоит… — Тирликас взял паузу, будто решал, говорить или нет. — Двое в одном месте. И у обоих очень странный контролируемый талант. Да, таланты бывают разные, но есть и общие базовые вещи. Например, если талант набирает силу, то остановиться сложно. А у вас процесс… контролируемый. Как будто природа вашего дара другая.

Я пожал плечами. Не говорить же ему, что Саня Нерушимый существует благодаря неведомой сверхсущности.

— А Горский? — спросил я еле слышно. — Как у него? Он же, получается, первый, все равно что нулевой пациент, с него все пошло.

— Никто не знает. — Тирликас прищурился, будто видел меня впервые. — Хорошо ты сказал — нулевой пациент. Мудро.

— Пойдемте с нами праздновать, — предложил я. — Команда вам многим обязана… и я.

Витаутович усмехнулся.

— Скорее это я тебе обязан. Если бы не ты, кормил бы уже червей. Кстати, как тебе удалось узнать то, что проморгали спецслужбы?

— Стечение обстоятельств. Помог авторитетным людям в СИЗО, они раздобыли информацию.

Себе я напомнил, что нужно разузнать, где чалится Кардинал, и отослать ему посылку с самыми лучшими сигаретами, которые на зоне все равно что валюта. Он вряд ли нуждается, просто пусть знает, что я помню добро.

«И Кардинал может еще пригодиться», — квакнула жаба.

— Ждем вас в «Чемпионе», — сказал я Витаутовичу, мысленно щелкнув жабу по носу.

Тирликас поморщился, но кивнул. На душе стало тепло, только сейчас я понял, как боялся увидеть сломленного Льва Витаутовича. Но нет, это тот же самый варан.

У выхода он меня окликнул и показал «класс».

— Я болел за тебя. Ты превосходно справился.

— Подробности — в «Чемпионе».

Я захлопнул дверь и рванул сперва в раздевалку за сумкой с сувенирами и телефоном, затем — в спортбар.

Идти туда было минут семь, и все это время я крутил в голове мысль о вызове в сборную СССР. В прошлой жизни, когда играл в футбол, часто мечтал об этом. Вот так идешь и мечтаешь, потом приходишь в обшарпанную раздевалку и понимаешь, что до мечты, как до… Владивостока на карачках.

А теперь перестаешь мечтать — а мечта никуда не исчезает, она здесь, рядом и скоро воплотится. Не верится! Как будто и не было того вызова, а это все мои мечты.

В маленьком баре яблоку было негде упасть. Парни заняли четыре свободных столика, Димидко с Матвеичем, Гребко и Колесом расположились за стойкой. Ранюкова я среди них не увидел. Наверное, слился, надо будет спросить, что с ним. Увидев меня, лысый бармен-качок вытянулся, помахал и изобразил улыбку. Улыбаться он не очень любил, и получилось у него, как у Терминатора.

Ага, узнал.

Три девчонки, расположившиеся на диване, стреляли глазками и предвкушали интересный вечер. Четверо незнакомых мужчин тоже узнали меня, зашептались, напряглись.

Один сразу достал телефон и начал кому-то писать. Двое хотели подойти за автографом, но не были уверены, что не ошиблись. Последний косился на стену, где раньше был плакат с накачанными бегунами, а теперь поверх него прицепили вырезки из газет с нашими портретами… Да тут прямо место встречи титанопоклонников! А на стене, что напротив выхода — автографы наших парней и мой свеженький черно-белый портрет. Видимо, перерисовывали с товарищеского матча в Англии: я стою, запрокинув голову, и смеюсь, мокрые волосы… Ясно: это игра с «Арсеналом».

Как все изменилось, пока меня не было!

Я сел на единственный свободный стул возле стойки и распорядился:

— Угощение за мой счет.