— Еще бы закуски до пива, — мечтательно протянул Гребко с южным акцентом.

Бармен пожал плечами:

— Позже, не успеваю. Запара.

— Можно я помогу? — вызвалась Маша. — Сыр порежу, арахис отсыплю, чипсы…

— Никаких чипсов! — припечатал Димидко. — Это отрава забугорная!

Наполнив очередную кружку, бармен, кивнул выделил три куска сыра, рассказал, что и как, и из разговора я понял, что его зовут Кирилл.

Маша порхала туда-сюда, построила блондинок, и они нехотя принялись разносить пиво, пока она возилась с закуской.

Наконец у всех было налило, закуска разнесена, Димидко встал и заговорил:

— Дорогие «титаны» и гости этого заведения! Чужих людей здесь нет, все мы — одна большая семья…

Мужик, что подходил за автографом первым, достал телефон и начал снимать тренера, остальные последовали его примеру. Димидко, похоже, или не замечал, что его снимают, или ему было все равно. Меня же журналисты задолбали сперва в Англии, потом — здесь, и я боролся с желанием подойти и попросить убрать телефоны, успокаивая себя тем, что это не журналисты, а наши люди, которые нас любят, для них иметь историческое видео — наивысшее счастье. Они потом на каждом застолье им хвастаться будут.

— Причин того, что мы тут собрались, несколько. Во-первых, к нам вернулся Александр Нерушимый! Во-вторых, его усилиями враг повержен, Англия посрамлена, несмотря на все приготовленные нам подлости!

— Ура, товарищи! — Лабич встал и захлопал, все с радостью присоединились.

Мужики собрались чокнуться кружками, но Димидко жестом велел этого не делать, и они поняли, присмирели.

— И, наконец, главный повод, — торжественно произнес Димидко. — Но сперва — маленькое отступление. Я помню, как Нерушимый пришел в «Динамо-2», практически ничего не умея. Я на него посмотрел и подумал, что этот мальчик и недели не продержится. Но у него были, не считая таланта, упорство и бешеная работоспособность. Прошел какой-то месяц, и Нерушимый превзошел нашего вратаря. Миновало каких-то полтора года, и вот наш Саня защитил честь страны в Англии, и пришел приказ… — голос Димидко дрогнул, и он смолк, расчувствовавшись.

Лабич снова стал аплодировать, но на него зацыкали, чтобы не мешал.

— В общем, горжусь тобой, Саня. Мы все гордимся. Ты — пример того, как можно своими руками воплотить мечту в жизнь, ведь талант — это только десять процентов успеха, остальное — труд и упорство. Теперь переходим к главному… — Он посмотрел на меня. — Может, ты сам скажешь?

Я спрыгнул со стула, повернулся лицом к собравшимся.

— В детстве все мы мечтаем о несбыточном. Потом вырастаем, мечта все отдаляется, и мы захлебываемся бытом, мелкими проблемами и перестаем мечтать. Я с малых лет смотрю футбол, и мне невыносимо было видеть, как наши проигрывают то французам, то англичанам, то еще кому-то. Я смотрел и мечтал, что окажусь на поле, и моими усилиями череда проигрышей закончится. И вот я вернулся из Англии с победой…

Зал зааплодировал, и пришлось ненадолго смолкнуть.

— Но это только первая вершина, которую удалось покорить. Меня пригласили в национальную сборную, и я знаю, все у нас впереди. Мы победим! Спасибо всем, кто верил в меня!

Четверка хлопала стоя. Погосян поднял кружку и заорал:

— За Нерушимого! За будущие победы!

— Ура! — подхватил Клыков.

А Левашов встал и затянул гимн «Титана», и вот уже все стоят и поют, даже тренер и гости «Чемпиона». И бармен. И Маша — закрыв глаза и приложив руку к груди.