Вот она, обратная сторона славы: ходи и оглядывайся. Я уселся возле Димидко и сказал:

— Похоже, придется проводить встречу с болельщиками и журналистами.

— Этим Тирликас занимается. Кстати, где он? Ты его позвал?

— Конечно. Может, позже придет.

Себе я заказал безалкогольное пиво и подумал о том, что почему-то мне важно, чтобы Тирликас был с нами. И я уверен, что он собирался сюда, но что-то ему помешало. В душе поселилась тревога.

— Тут есть пожарный выход? — поинтересовался Гребко, косясь на болелы за дверью, которых с каждой минутой становилось все больше.

А вот Погосяна болелы не напрягали, он вклинился между мной и Санычем и воскликнул:

— Чувствую себя рок-звездой! Круто!

— Есть ход через подвал, — сказал бармен, поставив на стойку очередную кружку пива.

Я написал Тирликасу, что без него праздник не праздник, и мы его ждем. Он ответил через пять минут: «Иду».

Но явился через полчаса, бармен провел его через черный ход. Выглядел Тирликас, как обычно, но я шестым чувством чуял: что-то не так. Только как спросишь, когда полный зал, дело-то только нас касается. Наверняка задержка связана с его бээровскими делами. Придется ждать, пока все разойдутся.

Ошарашенный новостями, я только сейчас вспомнил о сувенирах из Англии и принялся раздавать магниты, один лишний с Биг Беном достался бармену, который чуть не умер от счастья.

Потом пошли гулять по рукам газеты, одна, где я на первой странице перекидываю мяч через перекладину, бармен приколол на стену поверх качков, в углу славы «Титана».

— Скоро надо будет увеличивать площадь заведения, — говорил наблюдающий за ним Матвеич. — Ни посетители уже не влезают, ни газетные вырезки.

Я поделился впечатлениями:

— В Шотландии я был в музее славы «Рейнджерс», там все их награды и куча памятных вещей. Нам бы тоже надо собирать такой музей.

Просидели мы так до девяти вечера, после чего Димидко велел сворачиваться и вызывать такси. Хоть идти до квартиры было всего ничего, болелы нас растащат на трофеи, если прознают, что тут есть черный ход и подкараулят нас там.

Я уехал первым в такси вместе с Тирликасом, пока болелы ничего не заподозрили. Сразу же, чтобы не забыть, вытащил бутылку шотландского виски «Гленфиддик».

— Это вам. Знаю, вы оцените.

Он изучил этикетку и протянул:

— М-м-м, да. Спасибо.

Машина остановилась возле моего дома. Лев Витаутович попросил таксиста подождать, вылез, встал рядом со мной и прошептал:

— Кто-то меня пасет. Сперва заметил слежку по пути до автомобиля. Потом два подозрительных типа отирались возле моей машины.

Вот так номер! Теперь ясно, почему он задержался.

— Кто это и что им надо, вы, конечно, не знаете, — резюмировал я.

Он мотнул головой.

— Пытался подкараулить, но они заметили. Одно ясно: когда человек идет к тебе с добром, он не скрывается. Проследи, есть ли хвост за тобой. Надо выяснить, это за всеми «титанами» слежка, или дело не в футболе.

— Хорошо, — кивнул я, пожимая его шершавую руку.

Только машина тронулась, как подъехали динамовские ветераны с Димидко, помахали Витаутовичу и остались со мной дожидаться остальных. Молодняк прибыл спустя две минуты.

Едва высунувшись из машины, Погосян затараторил:

— Вовремя вы свалили. Болелы выкупили, что мы расходимся, и окружили дом. Тебя требовали, нас в заложники взять хотели. Еле ноги унесли.

Следом вылезли Микроб и Клыков. Интересно, удалось ли Маше Романа растормошить?

— Рома ее номер взял! — доложил Микроб, и Клык опять вспыхнул.