А еще без горластого суетливого Мики квартира будто обезлюдела. Когда он появлялся, то словно заполнял собой пространство, порой это раздражало, а теперь стало пусто, гулко. Все еще не верилось, что он больше не придет, и я не расставался с надеждой, что остынет, вернется. Но с каждым днем надежда таяла, и я ловил себя на мысли, что привязался к нему, как к младшему брату, которого у меня никогда не было. Теперь скучаю по нему, засранцу. И хотя вся команда злобствовала, сплотилась против него, как против общего врага, я почему-то испытывал вину. Надо было поговорить еще до того, как на праздничный ужин в честь нас пришла Энн, предупредить его, что я буду отыгрывать роль, так надо.

Или это ни на что не повлияло бы? Мику пригласили в другую команду, а Энн — просто предлог?

Двадцать пятого выписался Жека, примчался в Михайловск и сразу из больнички пришел на тренировку, увидел Игната на позиции Погосяна и аж позеленел. Чуть Кондратий его не хватил. Он рвался на поле, но Сан Саныч его не пустил — куда, мол, тебе? Если так хочется, со скамейки поучаствуешь.

Зато Левашов, утвердившийся на его позиции, аж порхал по полю — летал, как бабочка, жалил, как пчела. Не прошли даром изнурительные дополнительные тренировки. Как вспомню: мы все — домой, а он — на поле с Гусаком. Витек тоже подтянулся. Что было и что стало — земля и небо. Но все равно недотягивал. Ничего, все у него впереди.

Двадцать шестого на поле Димидко не лютовал, отпустил нас пораньше, чтобы мы сил набрались, и строго-настрого запретил тратить их на женщин. Но Дарине время я все равно решил уделить — просто встретиться и поболтать, потому что соскучился жутко. Вроде и рядом мы, а вместе побыть не получалось.

Сегодня она задерживалась, и я отправился ожидать ее в «Че», но возле ворот меня перехватил Тирликас, сидящий в машине.

— Давай, Саня, подвезу тебя, а то зябко.

Вот теперь и правда стало зябко. Что он мне за новости принес?

— Мне в «Чемпион», — сказал я, усаживаясь в салон.

Тирликас завел мотор. Машина медленно-медленно поехала.

— Убийства одаренных прекратились, — сказал он, глядя на дорогу. — Но это никак не связано с ячейкой, которую мы обезвредили. Нить обрывается.

— Но ведь прекратились же, — задумчиво произнес я.

— Что-то мне подсказывает — ненадолго, просто нас пытаются сбить со следа. Увы, это наша внутренняя кухня. Может, обычные люди при власти почувствовали, как у них земля уходит из-под ног. Вот что бы ты думал на месте простого человека, если бы знал, что есть прослойка, которая может навязать тебе свое мнение. Прочесть твои мысли. Про физические возможности я не говорю, мы, сенсорики, — наименьшая угроза.

— Так простых людей вычислить проще, — сказал я, — уже бы нашли. Тут что-то другое.

— И еще. Энн хочет тебя видеть.

— Зачем? — удивился я.

— Затем, что ты — единственный человек, которому она мало-мальски доверяет. Я тебе настоятельно рекомендую с ней встретиться.

Только этого мне не хватало именно сейчас! Вот на хрена? Вдохнув, выдохнув и пригасив гнев, я отчеканил:

— Она думает, что я против своей страны и вербовала меня. О каком доверии речь? У нас и так из-за нее неприятности. Мика…

— Я знаю. — Тирликас недовольно поджал губы. — Мне казалось, еще неделю назад тебя волновала судьба девушки. По сути ты — акушер, который принял ее в наш мир. Помоги ей сделать правильный выбор, ее же на родине прикончат, уж слишком много она знает.