Парень вскочил с мячом, обыграл налетающего Дзюбу и — пас вперед! И опять Тюкавин понесся. Теперь он бил сам. Но к штрафной его не пустили, а к дальним ударам я уже готовился. Уф…

В общем, по игре выходило, что ничуть наши не сильнее. Вот этот Коровьев — просто монстр какой-то! Он же потом еще пару раз такое проворачивал: красивый жесткий и точный подкат — и забирал мяч. И Тюкавин носился от своих ворот до наших, как заводной. И Уткин с его пасами и ударами. И Осипенко… Наши даже как-то поблекли на их фоне.

Самое же противное, что, похоже, «наелись» наши бегунки. И крайние, и полузащита. Поэтому любая потеря мяча на чужой половине поля — и сразу атака один в одного или даже с их преимуществом в численности. В конце Денисов и вовсе опустился в одну линию с защитниками — иначе просто рвали нас. Я напрыгался, как обезьяна в клетке. Руки мне отбили дальними ударами — Уткин у них силен, силен… По угловым они были впереди. То есть вышло так, что как бы не мы в этой игре «отскочили».

Сыграли с большим трудом на ноль. И ползли после игры, как после проигранного финала какого-то. И самим муторно тренеру в глаза смотреть — поняли, что ни фига мы не сильны. Всегда найдется тот, кто сильнее.

Еще два дня мы играли в том же темпе, по два матча, в нашей команде поменяли Дако на Кокорина, Денисова на Гонгадзе. Потом то ли тренеры поняли, что погорячились и рискуют нас загнать, то ли достигли своей задачи. Объявили общий сбор и ознакомили с новым распорядком: о, радость! У нас выходной, экскурсия по городу и поход в горы, к крепости — все по желанию. Ну конечно, нам надо восстановиться, так нагружаться нельзя.

Рина сказала бы, что, если перегружать организм и не давать ему восстанавливаться, он начинает себя разрушать.

Тренеры с нами не поехали, назначили старшим Денисова, выделили нам экскурсовода.

Весь день мы бродили по старому Сопоту, фотографировались, и лазали по горным тропам, глядя на кружащие над головами «крылья», и поднимались на канатной дороге вместе с парапланеристами, везущими эти самые крылья в горы, чтобы разогнаться на склоне и взлететь.

Подъем был, можно сказать, пологим, голову не кружило от высоты — детство вспомнилось, когда катался на «ромашке». По мере продвижения к вершине, трава стала ниже, начал попадаться снег в овражках, лед, перемешанный с камнями.

Десять минут — и вот климатический пояс сменился, мы будто домой вернулись, в зиму. Взгляду открылись сияющие снежные вершины вдалеке, золотистые от солнца, а не белые, между которыми молочной рекой текли облака.

То ли горный воздух так подействовал, то ли мой организм понял, что ослабили вожжи, и можно восстанавливаться — я еле дополз до столовой, подкрепился — и на боковую.

А со следующего дня началась пертурбация: футболистов отправляли из команды в команду, ставили на непривычные позиции, и там они проводили два-три дня, некоторые приживались, некоторые возвращались на свои. Только команда привыкнет к новой расстановке — снова перемены. Единственной константой остались вратари.

Как шутил Микроб, не команды меняли вратарей, а вратари — команды. Федора сразу же отправили к «синим», где он отлично сыгрался с Тюкавиным, Сэма — к нам, Дзюбу — к Кокорину. И лишь к концу второй недели ребят перестали гонять туда-сюда, зато стало более-менее понятно, кто войдет в основной состав. Ну, мне казалось, что понятно, а как будет на самом деле, никто не говорил. Вполне возможно, играть с итальянцами мы поедем предварительным составом, и тренеры до последнего будут держать интригу.