Трибуны приветствовали нас вяло, но в каждом выкрике сквозило осуждение.

Свисток. Мяч в игре.

И понеслись. Наверное, рижанам тоже объясняли, что надо продержаться какое-то время. А потом эти «титаники» сдохнут. Никто не может так долго и много бегать.

Никто не может. А наши смогли!

И как придавили с первых минут! Да дружно так! Да в пас! Превратившись в зрение и слух, подключив все резервы, я следил за мячом.

А «Даугава» не поддавалась. «Даугава» сражалась. Но вот и проникающий пас за спины защитников прошел. Вот и Рябов не принимает на грудь, а играет внизу, как настоящий дриблер. Вот и Самат в линии с защитой рижан упирается, толкается — но без нарушений!

Пошли удары в створ. Теперь уже тому вратарю «отсушивают» руки.

Но вот вроде продержались они, отодвинули нас к центру поля, выдергивались на мяч по двое, прессинговали высоко, пытались начать атаку.

И тут Микроб подключил способности и дал стране огня. Одного обошел, второго, двоих. Подкараулил вратаря на противоходе и ударил издали. Тот не успел вернуться и только проводил глазами мяч, пролетающий высоко, руками не достать.

Есть! И уже мы ведем!

Как проснулись трибуны! Как пошла волна! Как закричал стадион!

А-а-а! 4:3!

Это был нокдаун уже для «Даугавы». Они даже будто замедлились на пару минут, переглядываясь и пытаясь собраться и решить, как жить-играть дальше.

Но именно эта пауза в игре дала возможность нашим фактурным нападающим сблизиться с линией защиты, протолкаться с мячом в ногах, выбраться на открытое пространство… И опять Рябов катнул чуть в сторону, а набегающий Самат расстрелял вратаря в упор. Тот даже не шелохнулся.

Это — 5:3! Это — победа! Я никому не позволю забить мне два гола!

И хоть потом еще были футбольные качели, и мяч метался от штрафной до штрафной, но я — не пропустил. Отбил. Взял. И еще отбил. И еще взял. И в конце выдал пас вперед.

Как бежал Рябов! Как за ним несся Самат! Как будто не было двух таймов тяжелой игры!

Но не забили. В тех воротах тоже был вратарь. И он, наверное, как и я, решил, что больше не пропустит ни одного. Да и не надо!

5:3!

— Десять! Девять! Восемь! Семь! — стоя скандировал стадион, отсчитывая секунды на табло.

А наши разыгрывали четкие квадраты в центре поля.

— Три! Два! Один! Ноль!

Свисток судьи прозвучал почти сразу — редкий случай, но задержек игры не было. Ни одной замены, ни одного долго разыгрываемого штрафного удара.

А-а-а!

На поле высыпала толпа болельщиков. Попадавших от усталости ребят поднимали на руки, подкидывали, несли вдоль трибун, а с трибун неслось:

— «Ти-тан» — чем-пи-он! «Ти-тан» — чем-пи-он!

Даже не дали обменяться рукопожатиями с противником, только тренеры успели — и вот набежала толпа журналистов, меж них я заметил нашего фотографа Олега — ни кадра нельзя упустить! Снимать, снимать, снимать исторический момент! Прилипшие ко лбу волосы взмокших парней. Горящие глаза. Улыбки. Объятия.

Не сдержав эмоций, я бегал по стадиону, колотил в себя в грудь и орал, а Микроб просто стоял, запрокинув голову, и пел:

— Мечта сбывается! Всегда сбывается!… Но все хорошее не забывается…

Сэм подбежал к журналистам и позировал, как ребенок, которого попросили рассказать стишок. Левашов валялся и дрыгал ногами, пятная зеленым белую форму.

Думченко, Лабич и Бурак просто махали трибунам, Димидко…

Что с ним? Только он был невесел, отвернулся от журналистов и стоял, сжимая переносицу. Я рванул к нему, думая, что от радости его схватил сердечный приступ, но вскоре понял, что он плачет. Он просто не смог сдержать радости и смахивает слезы, пока этого не видят.