Марина Цветаева. Несбывшаяся поэма
Будущее – неуживчиво!
Где мотор, везущий – в бывшее?
В склад, не рвущихся из неводов
Правд – заведомо-заведомых.
В дом, где выстроившись в ряд,
Вещи, наконец, стоят.
Ни секунды! Гоним и гоним!
А покой – знаешь каков?
В этом доме – кресла как кони!
Только б сбрасывать седоков!
А седок – знаешь при чем?
Локотник, сбросивши локоть —
Сам на нас – острым локтем!
Не сойдешь – сброшу и тресну:
Седоку конь не кунак.
Вот о чем думает кресло,
Напружив львиный кулак.
Брали – дном, брали – нажимом —
Деды, вы ж – вес не таков!
Вот о чем стонут пружины —
Под нулем золотников
Наших... Скрип: Наша неделя!
...Треск:
В наши дни – много тяжеле
Усидеть, чем устоять.
Мебелям – новое солнце
Занялось! Век не таков!
Не пора ль волосом конским
Пробивать кожу и штоф?
Штоф – истлел, кожа – истлела,
Волос – жив, кончен нажим!
(Конь и трон – знамое дело:
Не на нем – значит под ним!)
Кто из вас, деды и дяди,
В оны дни, в кресла садясь,
Страшный сон видел о стаде
Кресел, рвущихся из-под нас,
Внуков?
Штоф, думали, кожа?
Что бы ни– думали зря!
Наши вещи стали похожи
На солдат в дни Октября!
Неисправимейшая из трещин!
После России не верю в вещи:
Помню, голову заваля,
Догоравшие мебеля —
Эту – прорву и эту – уйму!
После России не верю в дюймы.
Взмахом в пещь —
Развеществлялась вещь.
Не защищенная прежним лаком,
Каждая вещь становилась знаком
слов.
Первый пожар – чехлов.
Не уплотненная в прежнем, кислом,
Каждая вещь становилась смыслом.
Каждый брусок ларя
Дубом шумел горя —
И соловьи заливались в ветках!
После России не верю в предков.
В час, как корабль дал крен —
Что ж не сошли со стен,
Рушащихся? Половицей треснув,
Не прошагали, не сели в кресла,
Взглядом: мое! не тронь!
Заледеня огонь.
Не вещи горели,
А старые дни.
Страна, где всё ели,
Страна, где всё жгли.
Хмелекудрый столяр и резчик!
Славно – ладил, а лучше – жег!
По тому, как сгорали вещи,
Было ясно: сгорали – в срок!
Сделки не было: жгущий – жгомый —
Ставка очная: нас – и нар.
Кирпичом своего же дома
Человек упадал в пожар.
Те, что швыряли в печь —
Те говорили: жечь!
Вещь, раскалясь как медь,
Знала одно: гореть!
Что не алмаз на огне – то шлак.
После России не верю в лак.
Не нафталин в узелке, а соль:
После России не верю в моль:
Вся сгорела! Пожар – малиной
Лил – и Ладогой разлился!
Был в России пожар – молиный:
Моль горела. Сгорела – вся.
* * *
Тоска называлась: ТАМ.
Мы ехали по верхам
Чужим: не грешу: Бог жив,
Чужой! по верхам чужих
Деревьев, с остатком зим
Чужих. По верхам – чужим.
Кто – мы? Потонул в медведях
Тот край, потонул в полозьях.
Кто – мы? Не из тех, что ездят —
Вот – мы! а из тех, что возят:
Возницы. В раненьях жгучих
В грязь вбитые за везучесть.
Везло! Через Дон – так голым
Льдом! Брат – так всегда патроном
Последним. Привар – несолон,
Хлеб – вышел. Уж так везло нам!
Всю Русь в наведенных дулах
Несли на плечах сутулых.
Не вывезли! Пешим дралом —
В ночь – выхаркнуты народом!
Кто – мы? Да по всем вокзалам...
Кто – мы? Да по всем заводам...
По всем гнойникам гаремным, —
Мы, вставшие за деревню,
За дерево...
С шестерней как с бабой сладившие,
Это мы – белоподкладочники?
С Моховой князья, да с Бронной-то,
Мы-то – золотопогонники?
Гробокопы, клополовы —
Подошло! подошло!
Это мы пустили слово:
– Хорошо! хорошо!
Судомои, крысотравы,
Дом – верша, гром – глуша,
Это мы пустили славу:
– Хороша! Хороша —
Русь.
Маляры-то в поднебесьице —
Это мы-то – с жиру бесимся?
Баррикады в Пятом строили —
Мы, ребятами.
– История.
Баррикады, а нынче – троны,
Но всё тот же мозольный лоск!
И сейчас уже Шарантоны
Не вмещают российских тоск.
Мрем от них. Под шинелью рваной —
Мрем, наган наставляя в бред.
Перестраивайте Бедламы!
Все малы – для российских бед!
Бредит шпорой костыль. – Острите! —
Пулеметом – пустой обшлаг.
В сердце, явственном после вскрытья,
Ледяного похода знак.
Всеми пытками не исторгли!
И да будет известно – там:
Доктора узнают нас в морге
По не в меру большим сердцам!
* * *
У весны – ни зерна, ни солоду,
Ни ржаных, ни иных кулей.
Добровольчество тоже голое:
Что, весна или мы – голей?
У весны – запрягать, так лешего! —
Ничего кроме места ввысь!
Добровольчество тоже пешее:
Что, весна или мы – дрались?
Возвращаться в весну – что в Армию
Возвращаться, в лесок – что в полк.
Доброй воли весна ударная,
Это ты пулеметный щелк
По кустам завела, по отмелям...
Ну, а вздрогнет в ночи малыш —
Соловьями как пулеметами
Это ты по ...... палишь.
Возвращаться в весну – что в Армию
Возвращаться: здорово, взвод!
Доброй воли весна ударная
Возвращается каждый год.
Добровольцы единой Армии
Мы: дроздовец, вандеец, грек —
Доброй воли весна ударная
Возвращается каждый век!
Но первый магнит —
До жильного мленья! —
Березки: на них
Нашивки ранений.
Березовый крап:
Смоль с мелом, в две краски —
Не роща, а штаб
Наш в Новочеркасске.
Черным по белу – нету яркости!
Белым по черну – ярче слез!
Громкий голос: Здорово, марковцы!
(Всего-навсего ряд берез...)
Апрель – май 1926 |
