— Эти затраты окупятся, — деловито объяснила она. — Свадьба устраивается не только для молодых, но и для родителей. У отца жениха, да и у Ивана, среди коллег и знакомых много важных персон, от которых они зависят, — она сделала паузу и, немного замявшись, объявила Артёму: — Кстати, чтобы ты знал... У отца Саши — молодая жена, и матери на свадьбе не будет. Поэтому, ты уж извини, но и рядом со мной будет сидеть Иван. Иначе наш сват не согласится. А вас с Варей посадят среди почетных гостей.

Удар был столь неожиданным, что Артём даже растерялся.

— С твоим отцом я лучше обошелся. Ты уже забыла об этом? — хмуро спросил он. — У тебя во всем расчет, а где же твоя совесть? На место отца сядет академик, хотя он Аню почти не знает, а Сергея, который по сути ее вырастил, ты даже не пригласишь?

— В отличие от тебя, Сережа — сговорчивый, — ничуть не смутилась Надежда. — Он-то сразу утешился, когда я оставила ему квартиру со всей обстановкой.

— Так почему же ты от меня не откупилась, а наоборот, еще взяла деньги на свадьбу! — вспылил Артём. — Наверное, будешь только рада, если мы с Варей не придем в ресторан?

— Это дело твое, — жестко сказала Надежда. — Но знай: если не придешь, то навсегда потеряешь дочь!

— Последний вопрос, — взял себя в руки Артём. — Анечка знает о том, что мое место займет этот твой... Иван?

— Да, знает и вполне меня понимает, — с некоторым даже вызовом бросила ему бывшая жена. — А тебе раньше надо было думать!

Если Надежда хотела посильнее его оскорбить и унизить, то достигла своей цели. Только теперь Артём понял, что его первый семейный опыт окончился полной неудачей. Как ни прискорбно было, но он ясно сознавал, что любимая дочь Аня унаследовала расчетливую и бессовестную натуру своей матери.

Часть третья. АГОНИЯ (80-е годы)

Глава 13. РАСЦВЕТ ЗАСТОЯ

К началу восьмидесятых брежневский застой, как шутили в народе, достиг «расцвета», то есть стал просто невыносим. Бессмысленная политика, разорившая богатейшую по природным ресурсам страну и державшая в бедности ее население, словно законсервировалась и по инерции продолжалась. Хотя США и их союзники в Европе называли СССР «империей зла», никакой угрозы от них не исходило. Было очевидно, что они озабочены только ростом военной мощи Советского Союза и экспансией коммунистических режимов, которые он упорно пытался насаждать на всех континентах, включая Америку.

Со стороны США и НАТО не было никаких провокационных акций против СССР, и их конфронтация ограничивалась противодействием подрывной деятельности у себя и поддержкой сил, борющихся с коммунистической экспансией, будь то Ангола, Афганистан или Никарагуа. Но брежневская пропаганда по-прежнему раздувала истерию о якобы капиталистической угрозе, рисуя образ США, как врага номер один, и советские атомные субмарины постоянно дежурили у берегов Северной Америки, пугая весь мир возможностью развязывания войны, означавщей конец света.

В то же время, борясь якобы за коммунистические идеалы, брежневское руководство совершенно открыто перестало им следовать. Буржуазное разложение среди высшего партийного руководства было для всех очевидным. Не только крупные чиновники и члены правительства, но и партийные лидеры любого уровня окружали себя роскошью на фоне скудной жизни простого народа, которому они были призваны служить. Ради получения «всех благ», повсеместно партийное руководство не гнушалось иметь дело с теневиками, а то и с криминальными элементами.

Практически перестали действовать законы. Обладавший властью, мог безнаказанно их нарушать, и это уже становилось нормой. Воцарилось «телефонное право», когда крупный партийный или государственный чиновник мог дать устное указание органам правопорядка нарушить закон, и оно беспрекословно выполнялось.