По ступенькам бежим к дверям, охранник нас останавливает, что вообще не вовремя, но в итоге подсказывает, в какой именно нам кабинет.

На лестнице я снова чуть не падаю, но успеваю схватиться за перила и не сломать себе что-нибудь. Со ступеньками у меня вообще всю жизнь отношения сложные, но тут надо постараться остаться целой и невредимой хотя бы до момента, как меня возьмут на курс.

В коридоре у нужного кабинета толпится куча людей, половина из которых ходит из стороны в сторону и повторяет свои тексты. Но они мне не конкуренты, я в себе и своих силах уверена. Несмотря на то что верит в меня только одна Полинка, я точно знаю, что все смогу.

– Извините, – шепчу первому попавшемуся парню, схватив его за локоть, – а где порядок приема можно посмотреть?

Я читала на сайте, что список вывешивают перед началом конкурса.

Он кивает мне на листок, висящий на стене, и мы с Полинкой подходим к нему, ища, под каким номером спряталась моя фамилия.

– Так, Коровина, Коровина… а почему зачеркнуто?! – нахожу я себя под тринадцатым номером, который совершенно кощунственно перечеркнут черной ручкой.

– Так перекличка была десять минут назад, – говорит все тот же парень. – Опоздала ты, Коровина. Кто не пришел – в конкурсе не участвует.

– Да как же!

Конечно! Как это, не участвует? Я записывалась, учила, репетировала, басню эту чертову выбирала, чтобы не участвовать? Ну уж нет… Что за несправедливость? Опоздание – не повод хоронить талант! Тем более я опоздала-то на три минуты… Это они сильно раньше свою перекличку решили провести.

– Я точно буду участвовать! Они просто не знают, кого вычеркнули. Да я будущая звезда! На мне через пару лет все отечественные фильмы держаться будут. Да я, да я…

– Ты, Лен, давай потише только, на тебя смотрят все, – шепчет подруга, и я вдруг понимаю, что говорила все это вслух.

Ай… да и пусть! Пусть знают, с кем рядом стоят. Скоро будут вот так же стоять у театра и просить мои автографы. Да. Точно. Осталось только каким-то чудом все-таки попасть на этот конкурс…

* * *

Мы стоим под кабинетом три часа. Ожидаем, пока все пройдут по своей очереди, из которой меня выкинули. Кто-то выходит расстроенный, а какая-то неприятная выскочка пищит, что ее похвалили и обещали большое будущее. Тоже мне, будущее… Ей с таким смехом точно далеко не пробиться.

Когда там уже конец? Мне нужно зайти и сразить всех наповал.

Ожидание убивает, и даже моя уверенность немного пошатывается. Ловлю себя на том, что хожу из стороны в сторону и кусаю губы от нервов. Ох…

– Лен, ты бы повторила хоть что-то, – говорит Полина, протягивая мне мои распечатки.

– Да я и так все помню. От зубов отскакивает.

И правда отскакивает ведь, я учила! Учила, репетировала, сто раз повторяла и без этих распечаток. Взяла с собой для уверенности, наверное.

– Старостин! – звучит женский голос из кабинета, и внутрь заходит последний из оставшихся передо мной студентов.

Напрягаюсь, подхожу ближе к двери. Надо успеть забежать внутрь сразу после этого Старостина и уговорить их посмотреть еще и меня. Я всего-то на несколько минут не успела! Это наглость: не взять такую звезду, как я! Потом поймут, как были не правы, что вычеркнули меня. И локти будут кусать. Вот точно.

Старостин выходит, и я сразу залетаю в кабинет, натыкаясь на недоуменные взгляды всех членов приемной комиссии.

– Творческий конкурс окончен, – говорит один из них. Слишком молод, чтобы решать судьбы молодых талантов, как по мне. – Покиньте помещение.

– Стойте-стойте! – немного нагло прохожу внутрь и становлюсь перед ними в самом центре зала.