Новак положил руку ей на лоб. Рука у него была прохладная и легкая. А может быть, ее просто знобило? Словно в ответ на ее мысли, Виктор тихо прошептал ей на ухо:

— Это нервы, дорогая. Просто нервы. Тома, послушай меня. Не хочешь уехать сейчас — ладно. Но давай я покажу тебя хорошему врачу. Он выпишет таблетки, чисто для профилактики. Это не вредно.

Тамара отстранилась и встала:

— Знаешь, я лучше поеду домой и заварю себе травяной сбор. Эффект тот же, если не лучше. Все-таки дары природы. Не химия. А то подсяду на колеса, и будут тебя журналюги потом век шантажировать!

Виктор привлек ее к себе и поцеловал. Некоторое время они стояли обнявшись. Затем он потянулся за ее сумкой.

— Я тебя отвезу. И сам заварю, чего ты там хочешь пить. Твоя мама оставила целый пакет этих самых даров. Я ей обещал пользоваться.

При упоминании о маме Тамара испытала целую гамму чувств — и раздражение, и нежность. Мама только уехала, а она уже начала по ней скучать.

Перед глазами всплыл ее образ: нитка жемчуга на морщинистой шее, карминная помада, еле уловимый аромат винтажных «Клима» с пудровыми нотами. Чайники, травки. Салфеточки, вышивка. Постоянные перепалки с папой о политике. Горькая складка на подбородке. Покрасневшие от частых слез веки. Судя по маминым привычкам, с возрастом Тома будет склонна к таким же хобби. Кукол шить она, например, уже начала. Вот и сейчас про травки заговорила.

Виктор повесил ее сумку на ручку двери и открыл шкаф в углу.

Глядя на его подтянутую фигуру, Тамара подумала: «Интересно, а какой была мать Виктора?» Впервые она рискнула задать свой вопрос вслух:

— Кстати, о твоей маме. Ты очень мало о ней рассказываешь. Хоть ее и нет в живых. Плохие воспоминания?

Новак напрягся.

— Да нет. Просто детство и подростковый период приемыша очень напоминают старые английские романы. Вроде тех, что писал Диккенс. Ничего интересного.

— Извини! — Тамара провела рукой по его щеке. С некоторых пор Виктор носил эту модную нынче небритость. Он перехватил ее руку и поцеловал.

— Не стоит. У меня давно уже нет настроя на рефлексии.

Пока Тамара возилась с пальто у шкафа, Новак бросил взгляд на ее телефон.

— Ты телефон забыла!

— Подай, пожалуйста!

Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, Виктор быстро разблокировал телефон Тамары и проверил исходящие. Последним вызовом среди них значился Борис Шульга. Новак нахмурился, но когда снова подошел к Тамаре, его лицо светилось тихой радостью от предстоящей совместной поездки домой.

25

Во двор новой многоэтажки элитного района въехало такси. Пока Анна расплачивалась с водителем, к машине подбежал Носов. Судя по покрасневшему носу, он давно поджидал ее здесь — на улице было холодно.

Носов распахнул дверцу машины и предложил Анне руку.

Водитель мельком взглянул на пассажирку — та выглядела слегка напуганной, но ни о чем спрашивать не стал, угадав в мужике мента.

Анна вздохнула и вышла сама, проигнорировав протянутую руку. После того как она захлопнула дверцу, такси быстро уехало.

Анна повернулась к Носову:

— Опять вы? Я же вас выгнала вчера! Вы не имеете права врываться!

— А я и не врываюсь. Ну, ладно в дом не пускаете, а на улице можем поговорить, — примирительный тон выдал в опере бывалого психолога.

Анна окинула его взглядом с ног до головы. Долговязый накаченный с выступающими надбровными дугами под крутым лбом с ранними залысинами Носов представлял собой такой тип мужчин, для которых у Анны имелся особый оценивающий взгляд, типа куда тебе с «суконной рожей да в калашный ряд».