Тамара обессиленно села на стул. «Новак не захотел ухватиться за подсказку и вежливо поддакнуть. Что ж. Придется расставлять точки над “і”».

— Ревность — это глупо.

— Может быть, но я ревную.

— Я не давала повода. — Тамара наклонилась и подняла пару пригласительных с пола. Подавая их Виктору, она заметила, как дрожат ее пальцы.

— Ты — нет. А Шульга давал. — Новак собрал пригласительные в аккуратную стопку и стукнул жестким ребром образовавшейся пачки о стол. Получилось громко. — А Калганов сам не придет. Из солидарности с Шульгой.

Тамара горько усмехнулась. Тут Виктор, несомненно, был прав.

— Володя и Борис — мои друзья. Они всегда были рядом. Разделили со мной горе. Теперь я хочу, чтобы они разделили со мной радость. Понимаешь?

Тамара вдруг ощутила себя маленькой, услышав со стороны, как звучат ее интонации, совсем такие, какими однажды в детстве она умоляла родителей оставить у себя найденного в подвале котенка.

Новак встал из-за стола и подошел к Тамаре. Обняв ее за плечи, он ласково прошептал ей на ухо:

— Извини. Я не подумал. Обещаю лично вписать их имена в эти чертовы приглашения.

Тамара оттаяла и потерлась щекой о его плечо. А в памяти она опять бежала во двор с радостным криком «Разрешили!» — и ей снова было пять лет. Но когда ее взгляд наткнулся на картину с деревом, она мигом помрачнела. «Сейчас попросить Виктора убрать эту картину было бы верхом бестактности. Угроза — вот что исходило из этого полотна. Ненавистный злой портал в мир холодной расчетливости и одиночества. Но… Если он принимает в их новую жизнь ее прошлое, почему нужно лишать этого его? Возможно, скоро Виктор сам снимет страшное полотно. И заменит на что-то более жизнерадостное».

Новак вернулся за стол. Достал из ящика два чистых бланка приглашения, оставленных там на непредвиденный случай. Вписал имена Калганова и Шульги и размашисто поставил подпись. Улыбаясь, он подвинул их к Тамаре. Тамара кивнула в ответ и с облегченным вздохом подписала бумаги со своей стороны:

— И ничего страшного. — Она просияла.

— Оставь. Секретарша сегодня же отправит. — Новак похлопал ее по руке. Тамара кивнула с благодарностью и вышла.

Как только за ней закрылась дверь, Новак аккуратно ввел пригласительные в шредер — машину для уничтожения бумаг. Пока тот жужжал, превращая картонки в мелкую бахрому, он вставил следом листок со своей недавней диаграммой. Когда его взгляд снова скользнул по сегменту «семья», исчезающему в узкой пасти машинки, на лице не отразилось ни единой эмоции.

Дикие лисы, снующие по полю и высокие точки жаворонков медленно покидали его воображение.

И если бы кто-нибудь увидел его сейчас — то, скорее всего, испугался. Таким страшным холодом веяло от его взгляда.

3

Под впечатлением встречи с Вальтером Воха выкурил пару сигарет по дороге к машине и принял решение на всякий случай не звонить, а сразу же ехать к Бобу за советом. «Куда он денется из гаража в это время дня? К тому же недавно новый заказ привалил. Сидит, значит, работает».

Воха поверил Вальтеру на все сто и сразу. Но это дело вел Носов и рыл, как они обычно шутили, носом, найдя повод свести счеты с ними и подставить, если повезет, не только гражданина Мамедова, но и самого Калганова.

«Улики находились одна за другой. Правда, они, в основном, были косвенными, но скоро могли задавить, так сказать, количеством. К тому же Петрович на этот раз был на стороне Носова, ну, не мог он простить Вальтеру гибель Хмеля, хоть у него и не было доказательств, что именно Вальтер тогда убил его друга.