Он кивнул и посмотрел на часы. Три тридцать две. После нападения на Гленду прошло двадцать четыре с половиной часа… Вполне достаточно, чтобы пересечь страну. Вполне достаточно, чтобы принять любое обличье. Ему хотелось позвонить Рейни, поговорить с ней, убедиться, что там все в порядке. Будь проклята эта пуговица!

Дверь открылась, и в комнату заглянул молодой агент.

— Альберт Монтгомери в комнате для допросов, — сообщил он.

Гленда кивнула. Агент закрыл дверь.

Куинси вздохнул, расправил плечи и провел ладонью по полам пиджака.

— Ну, как я выгляжу?

— Почему он не звонит? — спросила Кимберли.

— Наверное, ему нечего сказать.

— Мне казалось, что к этому времени что-нибудь уже должно было случиться.

Рейни посмотрела на входную дверь.

— Я тоже так думала, — пробормотала она. — Я тоже так думала.

Секунд тридцать они пристально и не мигая смотрели друг на друга.

Первым заговорил Монтгомери:

— Дерьмово выглядишь.

— Спасибо, всю ночь старался.

Куинси подошел к столу, но садиться не стал. Стоя он мог смотреть на Монтгомери сверху вниз, что давало психологическое преимущество. Можно сложить руки на груди и разглядывать незадачливого агента так, словно тот представляет собой некую низшую форму жизни. Впрочем, Альберт тоже изучал тактику допросов, а потому, разгадав трюк, просто улыбнулся.

— И голос как у мертвеца. Простудился в самолете, а, Куинси? Эти штуковины — просто чашки Петри с крыльями. А тебе ведь приходится столько летать. Восточный берег. Западный берег. Восточный берег. Ну и как, приятно чувствовать себя марионеткой?

Пальцы сами сжались в кулаки. Куинси едва не попался на удочку, но вовремя вспомнил о предостережении Гленды. Они не могут позволить себе такой роскоши, как убить Монтгомери. Слишком многое зависит от того, что удастся из него вытянуть. Куинси пододвинул стул и сел.

— Ты хотел, чтобы я прилетел, — я здесь. Говори.

— Все такой же самоуверенный, да, Куинси? Все так же задираешь нос? Хотелось бы посмотреть, как ты будешь выглядеть, когда за тебя возьмется филадельфийская полиция. Еще не познакомился с их тюрьмами? Я бы на твоем месте посетил будущий дом.

— Для меня филадельфийская полиция не проблема. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Первым не выдержал Монтгомери.

— Сукин сын! — прохрипел он.

— Его имя, Альберт.

Монтгомери ответил не сразу. Его взгляд метнулся к настенным часам.

— Не понимаю, о ком ты говоришь.

— Ты действовал один?

— Конечно. Или, думаешь, у меня мало причин ненавидеть тебя? Ты сломал мне карьеру, Куинси. Лишил семьи, отравил мою жизнь. Что ж, посмотрим теперь, кто будет смеяться последним. Где твоя красавица дочь? Где мать твоих детей? Где твой старик, который без тебя и шагу ступить не может? И что бы ты там ни говорил, но когда из Филадельфии придет заключение, твоя долбаная карьера полетит ко всем чертям. Кто высоко взлетает, тому больно падать.

— Это не твоих рук дело.

— Черта с два не моих.

— У тебя мозгов маловато. Альберт покраснел.

— Думаешь, ты такой умный, Куинси. У меня было пятнадцать лет. Пятнадцать долгих лет я хотел только одного: отомстить. Я мог бы попытаться войти в одну с тобой группу и сделать так, чтобы ты провалил дело, но это было бы слишком рискованно. Мог бы дождаться удобного случая и пустить пулю тебе в спину, но это было бы неинтересно.