Следователя, занимающегося дорожными происшествиями, не вызывали, что до некоторой степени огорчило Рейни. Полиция штата Орегон имела особое подразделение, специализирующееся на анализе и реконструкции транспортных аварий. Вероятно, в Виргинии такого подразделения не было, либо же дело представлялось ясным, и привлечение дополнительных сил сочли нецелесообразным. Что ж, патрульный по крайней мере зафиксировал основное. Никаких следов торможения на дороге. Никаких следов краски или вмятин на задней и боковых сторонах «форда-эксплорера», которые указывали бы на вовлеченность в инцидент другой машины. Никаких отпечатков протектора или каких-либо других следов на месте происшествия. Вывод патрульного был однозначен: авария с участием одного транспортного средства произошла по вине водителя, который потерял контроль над управлением. Проверить на наркотики и алкоголь.

Уже на станции «Скорой помощи» полицейский сделал приписку: анализ показал, что уровень содержания алкоголя в крови пострадавшей вдвое превышает норму. Обширная травма головы несовместима с жизнью.

Больше в досье ничего не было. Пострадавшая так и не пришла в сознание, так что и обвинений ей предъявлено не было. Год спустя она умерла. Все. Дело закрыто.

Рейни поежилась.

Она отложила рапорт, оставив в руках фотографии. Вот несчастный, вышедший прогулять собачку. Вот сам бедняга фокстерьер. Жаль, поводок оказался недостаточно длинный. Вот разбитая машина, сплющившаяся от удара о телеграфный столб.

Прибывшая на место происшествия «скорая помощь» сразу увезла Мэнди в больницу, так что ее фотографий в папке не было. Патрульный, однако, успел сделать несколько снимков автомобиля, и на одном из них запечатлелось то, что было лицом Аманды Куинси. Пустые глаза смотрели на Рейни через разбитое переднее стекло.

Куинси видел эти фотографии. Рассматривал их. Изучал. Сколько времени прошло, прежде чем он отвел глаза?

Рейни вздохнула. Судя по рапорту, надеяться особенно не на что. Никаких свидетельств того, что к аварии причастна какая-то другая машина. Факт отсутствия тормозного следа, который мог бы смутить неопытного следователя, вполне вписывался в общую картину происшествия. И никаких указаний на другое лицо. Патрульный составил вполне ясный отчет и пришел к определенному выводу. У Рейни не было оснований не соглашаться с ним.

Но оставался без ответа один вопрос: как случилось, что Мэнди оказалась пьяна в половине шестого утра, если за три часа до трагедии друзья видели ее трезвой? И еще одно обстоятельство. Ремень безопасности. Почему он не был пристегнут? Что означает «нерабочее состояние»? Возможно, будь он в «рабочем состоянии», происшествие не привело бы к трагедии. Мэнди не пострадала бы так сильно. И, наконец, таинственный мужчина. Тот, в кого Мэнди, по ее словам, вроде бы влюбилась. Тот, кого никто не видел.

— И все же этого мало, — пробормотала Рейни. Тем не менее «эффект Куинси», похоже, сказывался, потому что в ее голосе уже не было прежней уверенности.

Приятный июльский день. Милое, спокойное и безопасное место, даже по стандартам Нью-Йорка.

Кимберли тяжело, с натугой дышала. Пальцы мертвой хваткой вцепились в сумку, еще недавно беззаботно висевшую на плече. Она куда-то шла. Но куда? По лицу струился пот.

Рядом по тротуару энергично протопал какой-то мужчина в деловом костюме. Взглянув ненароком на девушку, он остановился и посмотрел на нее уже внимательнее.

— С вами все в порядке?

— Да… уходите.

— Мисс…

— Уходите!

Мужчина поспешил прочь, качая головой и, вероятно, коря себя за проявленное человеколюбие. Всем известно, что в этом городе полным-полно чокнутых, так что добрые дела лучше совершать где-нибудь еще.

Кимберли не была чокнутой. По крайней мере пока.