— А как насчет серебра, платины и золота? — не сдавалась я.

— Нет, такого не припоминаю.

Отец Митрофаний повернулся к конторке, показывая, что мое детское любопытство ему уже надоело.

— А хорошо было бы найти месторождение золота, как монах Авель. Он был святой человек, мученик, убогий, юродивый, божий человек, отшельник, скит, черный омут… — несла я все, что приходило в голову и могло выглядеть как пароль. — … самородки, золотой песок, желтый дьявол, голубые незабудки, орешник…

Батюшка, видимо, заподозрил у меня помешательство, так как отпрянул и испуганно воззрился на меня. Потом побледнел, взял в руки библию в серебряном окладе и шагнул ко мне.

— … еловый лес, Бездонка, камыши, водяная мельница… — не могла я остановиться.

Отец Митрофаний поднял библию и шагнул еще ближе. Я отступила, продолжая нести полную ахинею.

— … царица египетская, пасьянс, хромая юбка, лето в Лонжюмо, сгоревшая сосна…

Святой отец широко раскрыл глаза и сделал еще один шаг.

— Как у вас тут прохладно! — прогромыхал под сводами церкви голос Федора.

Я замолчала, а отец Митрофаний опустил руку с библией. По его виску стекала струйка пота.

— Елизавета Петровна, Вас Эмма Францевна хотят видеть. Зовут-с.

Федор взял меня за руку и потащил на свет. В голове у меня что-то звенело и побулькивало. Окружающая среда воспринималась с трудом. В молчании мы дошли до моста, и я только тут смогла спросить:

— Ты как меня нашел?

— Дядя Осип подсказал, что вы с Гошей в Трофимовку пошли.

— Зачем Эмма Францевна меня зовет?

— Уже не зовет.

— Ты выдумал про Эмму Францевну? Зачем же ты меня увел?

— Ну, я, конечно, мог подождать, пока он тебя убьет.

— Как убьет?!

— А ты думала, отец Митрофаний собрался тебя благословить увесистой библией?

Ноги у меня подкосились, и я села прямо в придорожную траву. Гоша тут же пристроился рядом. Федор возвышался надо мной Александрийским маяком, и что-то мне подсказывало, что настроение у него не очень хорошее, а скорее наоборот — сердитое.

— Ну, доигралась? Что ты ему такое сказала, что он готов был прямо в храме нарушить главную заповедь?

— Э-э, я всего лишь назвала ему несколько слов, которые могли быть паролем.

— Полина!!! — сжал он кулаки.

— Ш-ш-ш, — оглянулась я по сторонам. — Не забывай, я работаю здесь Лизой.

Федор опустился рядом и заглянул мне в лицо.

— Девочка моя, дело серьезное. Говори, что там с паролем?

— Недавно отец Митрофаний просил Эмму Францевну продать ему кусок земли за еловым лесом. Она ему отказала. Дядя Осип видел убогого паренька вместе с батюшкой у водяной мельницы. Божий человек завтракает у нас в летней кухне и расплачивается золотыми самородками. Гоша признал в нем своего похитителя. Откуда Влад знает про золото, и почему просил узнать пароль, я еще не знаю. Вот. Все.

Федор жевал травинку и сосредоточенно смотрел вдаль.

— Слушай меня внимательно: я не могу ходить за тобой по пятам и спасать от несчастных случаев. Обещай, что не полезешь больше ни в какие передряги, а?

— Что ты, Федор, я такая трусиха. Я никуда не лезу. Оно само, подняла я на него честные глаза. — Просто так получается… Знал бы, где упал, соломку подстелил.