«Если же сие предположение по каким-либо причинам не получит одобрения, то для успеха обращения сектантов полезно: а) временное, впрочем бессрочное, удаление в монастыри ересеначальников и расколовожатаев и б) воспрещение сектантам нанимать в рекруты православных» (что, – снова замечу, – не допускалось по IV т. св. зак., а ныне, со введением новых положений о воинской повинности, совсем не имеет смысла).

Заботясь о предупреждении новых отпадений, высокопреосвященный Арсений предлагает следующее (стр. 165 и 166):

«а. Лишить сектантов, и преимущественно молокан, права приобретать покупкою или брать в арендное содержание земли и лесные дачи, также владеть мельницами и так называемыми рушалками или крупяными машинами, заводами и постоялыми дворами».

«б. Тех из сектантов, которые живут в уездах и в селениях по одному или по два семейства единственно на соблазн других, перевести в другие уезды и селения, где их находится в большем количестве и где удобнее будет надзирать за ними».

«в. Всем управляющим имениями подтвердить строжайше, чтобы они управляемым ими крестьянам в один из постов давали неделю свободы, дабы последние могли приготовиться к исповеди (и) святому причастию, а в воскресные и праздничные дни отпускали и даже побуждали их ходить в церковь к богослужению».

Этим записка высокопреосвященного Арсения оканчивается.

Последний, заключительный пункт этого интереснейшего исторического документа, появившегося в февральской книге «Трудов Киевской Духовной Академии» за 1875 год, напечатан как бы при полном забвении освободительного манифеста, уничтожившего крепостную зависимость, после чего, крестьяне ни от каких управляющих имениями не зависят и те не могут ни удерживать их от церкви, ни посылать в нее. Тому же забвению совершившихся фактов должны быть приписаны и заботы о недозволении рекрутского найма, которого теперь более не существует, а потому об этих двух пунктах записки говорить нечего, и мы обратимся к другим пунктам, в коих предлагаются меры иного свойства.

Главнейшее из мероприятий, предлагаемых митрополитом киевским, есть, конечно, выселение сектантов из среды православных и переселение их в особую местность, с лишением права выезда и свободы деловых и общественных соотношений с несектантами. «Мера сия, по словам всемилостивейшего киевского архипастыря (стр. 164), хороша тем, что, не представляя собою ничего жестокого и притеснительного, ведет прямо к цели»…

Я опасаюсь, что рассуждение о нежестокости и непритеснительности этой меры многим покажется просто ирониею, и я не стану доказывать, что жесточе и притеснительнее этой меры ничего нельзя выдумать, ибо выселить людей из одного места, перевесть их в другое, поселить их там против воли и вдобавок еще связать ограничениями в праве промысловых сношений, – это в существе значит не что иное, как в корень их разорить и покрыть их позорнейшим бесславием перед всем христианским миром. Но я не буду развивать этой мысли, которая сама по себе ясна с первого взгляда; а я укажу лишь на практическую сторону пересыльных операций, рекомендуемых киевским владыкою.

Во 1-х, где мы можем приготовить ссыльное место для сектантов? Место это должно быть очень пространно, потому что у нас сектантов много, а при усилении гонения на них число их, конечно, еще более увеличится, ибо народ наш и на сей раз не изменит своего убеждения, что «не та истинная вера, которая мучит, а та, которую мучат». «Не даде бо нам Бог духа страха» (2 Тимоф.